Размер шрифта
-
+

Город, которого нет - стр. 31

Сопровождающей, правда, всё время повторял слово «временно». «Временно, герр Фогель, вы только не волнуйтесь, временно».

Фогель и не волновался. Он улыбался. Ибо ему давно рассказывали, что барак был построен ещё в 1840-х годах его пра-пра…– доктором Фогелем для своих аптечных дел сотрудников.

Теперь же, учитывая московский жилищный кризис, был барак уплотнен дальше некуда. Верно, в нескольких комнатах остались ещё потомки сотрудников аптечных. Но в целом публика была разношерстная. Да и как иначе, в первые послереволюционные годы. Как говорится, каждой твари по паре. На мутной революционной волне какой только накипи не появилось. Но быть в растерянности в те послереволюционные времена было просто нельзя. Чуть не доглядел, враз что-нибудь отхрумкают. То есть, или отнимут, или украдут.

Семейство Фогелей споро носило свой скарб в выделенную секцию. Дед Эля произносил при этом – всё возвращается на круги своя. Что он имел в виду?

Веня строго следил за своими ящиками с инструментарием. Мама пыталась разобраться в печке и всё-таки зажгла керогаз немецкого производства. Для разогрева снеди. Ведь еврейские женщины, особенно жёны, носят в себе память тысячелетий. Куда бы не пришёл, прибежал или приехал, твой род, пока муж расседлывает верблюдов или иной транспорт, твоя, женщина, задача – разожги костер да приготовь. Не можешь приготовить – разогрей.

Всё это происходило и в бараке. Как потом узнали Фогели, барак в начале основания назывался или немецкий, или аптечный. Воистину – всё возвращается на круги своя.

А смешное началось сразу. Пока растаскивали вещи, во дворике перед бараком плотная такая женщина снимала белье с веревок. Впервые Веня увидел деревянная скрепки. Они, как патронные ленты, висели на шее тётеньки, которая белье снимала, да в таз его укладывала. Но и на работу Фогелей поглядывала. Нет, не злобно. Но и не доброжелательно. А так, пожалуй, с интересом. Да и как иначе. Ведь новые соседи. Да какие. Ибо уже молва разнесла: мол, из-за границы, из самой Германии приехал бывший хозяин аптек Моисей Фогель с семейством. Для излечения, говорят, главного у большевиков, не то Калинина, не то Ленина. Ох, тьфу ты, Господи прости. Ленин-то уже который год как помер. Может – оживлять (и все тихонько хихикали). Нет, господа, видно не очень лояльный был этот немецко-аптечный барак. К народной нашей власти.

Кстати, все Фогели практически год учили язык новой страны пребывания. Впрочем, ясно, иудеям не привыкать. Для этого был нанят российский эмигрант, штабс-капитан императорской армии Перфилов Юрий Абрамович. Кстати, из староверов. Учитывая, что до побега из Совдепии в эмиграцию, штабс-капитан прошел войну 1914–1917 годов, кормил вшей в окопах и приобретал жестокий ревматизм в белорусских болотах, его российский язык приобрёл фронтовые оттенки.

Страница 31