Город и псы - стр. 18
Некогда она была свалена огромными «Белазами» на площадке, между пустыми зданиями давно недействующих и заброшенных цехов, да, там и осталась. Здания эти напоминали остовы гигантских, киношных монстров юрского периода, которые зияли в пространство разбитыми глазницами оконных проёмов, и при каждом порыве ветра, свободно гулявшего между обрушенных балок и потолочных перекрытий, жутко лязгали, словно железной чешуёй, обветшалыми, свисающим вниз оползнями проржавевшей листовой жести. А по самому верху крыш и гулких, переходных мостиков, словно порванные артерии этих чудовищ, безжизненно болтались толстые пучки, свитые из проводов, тросов и многожильных кабелей всей этой сложной, коммуникативной системы, некогда питавшей живой энергией гигантские, промышленные организмы.
По ночам утробы этих монстров наполнялись целыми стаями не прибившихся к постам, бродячих, заводских псов, которые, спасаясь от отстрелов, прятались в их зловонном нутре. Иногда, гонимые вечным инстинктом и запахом пищи, сюда забредали лисы. И тогда, эти, гудящие от ветра, сквозные пространства бывших цехов оглашались пугающим лаем и визгом не только собак, но и лисиц, правящих свой дикий шабаш в период гона. Бывало, что и зайцы, оголодавшие за многоснежную зиму, без сладкой ольховой коры и выглядевшие ещё более жалко в период весенней линьки из-за свалявшихся на боках пучков грязной шерсти, преодолевали свой немыслимый, страх и подбирались к тускло мерцающим окнам сторожки, оставляя на снежном полотне предательски различимые стёжки своих следов.
На рассвете становилось очень тихо, но жизнь, кипевшая здесь всю ночь, и теперь не замирала ни на миг. Лишь только первые лучи начинали скользить по выступающим верхушкам промзоны, как это, зажатое грудами железа пространство, пока ещё морозное, но уже неуловимо остро пахнущее весной, было всё пронизано мириадами птичьих глаз, неустанно следящих с насиженных высоток за состоянием кормушек и мисок с едой, расставленных чьей-то заботливой рукой.
Никто здесь толком не знал, зачем, а, главное, от кого охранялись эти пыльные, радиоактивные кучи, некогда богатой ферросплавами, а ныне, напрочь истощённой руды, которую собирались за бесценок продать предприимчивым китайцам. То, что охрана этой никудышной руды была простой фикцией, – знали все, но никто об этом не говорил вслух.
Важно было лишь то, что под эту «точку» каждый год выбивались большие деньги, кормившие охранников. Старожилы охраны ещё помнили те времена, когда, отнюдь, не эти, а другие, настоящие, ферросплавы, или попросту, «ферики», целыми составами уходили в неизвестном направлении и оседали впоследствии на чьих-то банковских счетах, превращаясь в коттеджи, иномарки и депутатские кресла. – для больших боссов из охраны и руководства комбината. Всё это происходило в те незапамятные времена «большого передела», когда одни бандиты, отмывшись от крови, и, сменив блатную «феню» на приличный тон, надели депутатские значки. Другие же, сняв погоны представителей силовых структур, перешли от нелегального «крышевания» к легальному, инициировав создание, так называемых ЧОПов, руководство которыми замкнули на самом высоком уровне в Москве.