Город хороших господ - стр. 46
– Я же тебя не убиваю, – слабо оправдался он.
– Но это же не повод меня удерживать!
Аргумент подействовал. Мужчина отступил.
Стремительно схватив скейт, я ринулась прочь.
К чёрту это всё, к чёрту! Чтобы ещё раз пошла куда-то одна!
Я миновала красивые цветы, калитку, выскочила на дорогу. Кровь на запястье алела браслетом, какой-то особой меткой.
– Я не хотел тебе вредить! – крикнул мужчина мне.
Но так я и поверила человеку, который не хотел меня отпускать!
Город летел мимо меня. Я смахнула слезы и начала злиться, до крика, до хрипоты. Злилась на весь мир, на себя, на него, на Рию, на Двадцать, на жизнь, на город, снова на себя, на обстоятельства. Страшно хотелось что-нибудь разрушить по этому поводу. Но под рукой ничего не было, поэтому я просто разогналась ещё быстрее, выплёсивая злобу в скорость. Перекрёсток пролетела даже не затормозив, чудом не попала под машину.
Может, ещё раз уехать? В очередной раз начать жизнь заново, с чистого листа.
А может, уехать одной? Нет, нет, что это за мысли такие. Я никак, ни за что не брошу Рию, ради неё все это и затевалось. Но, Господи, глупо отрицать, что если бы не она – всего этого бы и не случилось.
Мне стало жгуче стыдно за такие мысли. Друзья не должны думать подобным образом. На то они и друзья.
Ещё быстрее. Какая-то бабушка поразительно резво отскочила с моего пути, проводив меня в спину красочной руганью. Но уж, простите, мне сейчас всё равно, а вы можете и подвинуться. Я злая. Имею право пугать бабушек (вообще-то нет, но иногда мне было приятно так думать).
Ещё одна проезжая часть. Здравый смысл говорил мне, что надо бы аккуратнее, но чувства диктовали свои правила.
Слева от меня раздался пронзительный гудок и гневный крик, полный тюремных эпитетов.
Далеко ещё до дома? Кажется, не очень.
И тут передо мной выскочил кот. Я даже не успела толком его разглядеть, да это было крайне сложно, на такой-то скорости. Постаралась свернуть, но…
Но.
Не сложно догадаться, что было дальше. Ударившись об угол дома, я тут же рухнула на землю, проскользив добрый метр по асфальту. Перед глазами стояла серая пелена: то ли асфальт, то ли боль. Кожу будто живьем содрали, но вставать страшно не хотелось. Единственным моим желанием было стать вот этим самым асфальтом и не заботиться ни-о-чём. Ни о жизни, ни о ссадинах.
Просто лежать.
В бесконечной серости вырисовывалась одинокая травинка. Она качалась туда-сюда, влево-вправо. Ярко-зелёная, с желтоватым оттенком. Ка-ча-ется. Как дерево посреди пустыни.
Тело вновь напомнило о себе: заболели рёбра, под локтём растеклось что-то горячее. В голове гудело.