Город холодных руин - стр. 39
К утру она избавится от мужа.
Нежась в тепле камина, она губами исследовала его грудь, поджарый живот, пока не дошла до ремня и не принялась расстегивать пряжку. Медленно скользнули вниз брюки, затем носки, и она принялась дразнить его член, пока он наконец не встал во весь рост, и тогда она облепила его своим ртом. Ее волосы упали вперед, прикрывая интимное действо, а он застонал, как стонут в таком случае все мужчины, но не стал подталкивать ее голову вперед, чтобы она не подавилась. Казалось, он благодарен ей за ее искусство – а почему бы и нет? Она знает, как доставить мужчине удовольствие.
Что-то брякнуло снаружи по подоконнику, она остановилась, прислушиваясь. Но не различила ничего, кроме звуков празднества в нескольких кварталах от дома.
«Наверное, снег упал», – подумала она.
Ба-бах.
Она поморщилась от внезапного шума.
– Ничего, – погладил ее по голове Ларкин. – Это просто фейерверк. – У него были такие чувственные глаза, такие большие и голубые. Она снова сосредоточила все свое внимание на нем, продлевая момент и наслаждаясь ощущением его растущего возбуждения. Его дыхание участилось, и…
Ба-бах.
– Что за?…
Все происходило медленно, как в кошмаре: рухнул потолок, его обломки засыпали комнату, загасив в камине огонь, и какое-то чудовище упало на них вместе с дождем из штукатурки, придавив обоих к кровати.
«Не может быть…»
Над ними стоял огромный паук.
– О господи, нет! – завизжала она, обнаружив, что ее руки прижаты к постели двумя его волосатыми лапами, а сама она лежит навзничь поверх Ларкина. – Слезь с меня, пусти, пожалуйста, нет! – Его глаза – бесчисленные, беспощадные – смотрели на нее, и Ларкин заерзал, заскулил под ней, и что-то теплое залило кровать. Он обмочился.
Снаружи грохотали фейерверки, радостные крики заглушали ее вопли.
Монстр отрыгнул что-то, и шелк залепил ей горло. Она подавилась и потеряла сознание.
«Командующий, я отправляюсь в разведывательный полет, – доложил жестами крылатый лейтенант Гибсон. – Какие территории прикажете осмотреть?»
Обращаясь к гаруде, чей рост превосходил его собственный на целый фут, он скользнул глазами по коричневому с белым оперению, видимому из-под края нагрудной пластины. Красные перышки, разбросанные кое-где по лицу птицечеловека, напоминали боевую раскраску аборигенов. Две руки, торчащие из-под могучих крыльев, всегда ассоциировались у Бринда с чем-то беспомощным и человеческим. Птицелюди мало говорили о себе, и все свои знания о них Бринд почерпнул из военных журналов и донесений – сухая статистика и стратегия. Кто они такие на самом деле, ему было неизвестно и останется неизвестным до конца, как он подозревал. Трудно оценить характер, когда не видишь игры лицевых мускулов, не слышишь тембра голоса и его интонаций.