Город драконов - стр. 1

© Звездная Е., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Я ехала в карете, отрешенно прислушиваясь к топоту лошадиных копыт, хрусту снежного наста под колесами, завыванию зимнего ветра, свисту кнута погоняющего коней возницы, и чувствовала безумную пустоту в выжженной душе.

Мне двадцать четыре. Там, позади, осталась семья, которая никогда не примет моего выбора, бывший жених, уже счастливо женившийся на другой и получивший такого желанного наследника, друзья и знакомые, навсегда отвернувшиеся от меня.

Впереди…

Впереди был Город Драконов, как называли его мы, простые люди, Вестернадан, как с гордостью именовали его коренные жители, он же Рейнхолл, как было указано на картах империи.

Город на вершине горы. Город, как де-юре, так и де-факто обладающий абсолютной независимостью в нашем государстве: особый статус, свои законы, полностью закрытые, не подконтрольные исполнительной власти империи территории. Город заснеженных вершин и вечного снега, построенный из камня и железа, в любое время года продуваемый ледяными ветрами. Город, который отныне станет моим домом, но никогда не признает меня своей.

Меня ждала жизнь в изоляции. В глухой изоляции… до конца моих дней.

Когда-то это казалось мне не столь уж и страшным, а теперь… неизвестность пугала. Особенно если это неизвестность, от которой не приходится ждать ничего хорошего. Мне двадцать четыре, я не хочу хоронить себя заживо, и профессор должен был предупредить. Должен был… но промолчал.

Иногда молчание хуже лжи.

В сотни раз хуже.

Ложь ранит, но молчание убивает…

К сожалению, профессор Стентон умер раньше, чем мне стала известна хотя бы часть этой страшной правды. Впрочем, в данный конкретный момент я больше сожалела о том, что он умер, нежели о моей безрадостной судьбе и ее перспективах. И мне, возможно, стоило бы злиться или испытывать гнев, но все, что я ощущала, – горечь утраты, боль потери, осознание того, что этот пожилой дракон больше никогда не улыбнется мне, больше ничего не скажет, больше никогда не поддержит, не направит, не даст мудрый совет, и наши шутливые перебранки в лаборатории… их тоже никогда больше не будет.

Скорбят не об ушедших – скорбят об утрате. Я утратила слишком многое, я была оглушена этой утратой, а потому едва ли ясно осознавала все дальнейшее.

Как в тумане прошло путешествие к Железной Горе, как нечто вообще незначительное был воспринят факт досмотра на таможенном пункте, в результате которого всю прислугу профессора Стентона пропустили без вопросов, а вот мне с горничной Маргарет пришлось задержаться здесь еще на сутки.

Наутро стало известно, что Маргарет не была одобрена советом основателей Рейнхолла, как, впрочем, и мой кучер, а потому все, что мне оставалось, – нанять кэб и порадоваться тому, что при мне всего одна дорожная сумка, а все вещи под строгим надзором миссис Макстон уже находятся в доме профессора Стентона… в смысле, уже в моем доме.

Мой дом, моя крепость, мое последнее пристанище, мой… практически склеп.

Я сидела, забравшись с ногами на жесткое сиденье наемного экипажа, и уже не ждала от жизни ничего, совершенно ничего хорошего.

И вдруг ночь, заполненную воем ледяного ветра и падающими крупными хлопьями снега, прорезал отчаянный женский крик.

Крик, от которого всхрапнули, останавливаясь, лошади. Крик, который никак не повлиял на моего кучера, взмахнувшего плетью и безжалостно обрушившего ее на спины животных с возгласом:

– Чего стали? Пошли! Быстрее! Быстрее! Ну!

Снова свист кнута, хрип лошадей, и кэб, сорвавшийся вперед, несмотря на непроглядную ночь, ледяной настил поверх выложенного камнями пути и возможность рухнуть вниз, – это была горная дорога, мчаться по ней, на мой взгляд, равнялось самоубийству.

Но кучер был из местных, насколько я понимаю, заслуживал доверия, по крайней мере, мне его рекомендовал мистер Илнер, а его мнению я всецело доверяла, и, возможно, возница знал что-то, чего не знала я, но это меня не остановило.

– Мистер Сенер, мистер Сенер, стойте! – отчаянно заколотив в переднее окошко кареты, потребовала я.