Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф - стр. 71
– Я имел в виду, что посредственность мы на сборы и игры возить за клубные деньги не собираемся. Есть свои деньги, – то, пожалуйста, катайся, набирайся опыта у мастеров. Можешь ехать с основным составом тренироваться хоть в Крым, хоть на Кавказ. Каждые сборы это повышение твоего мастерства. Из дубля Коноплин и Юдин так и делали. У них материальные возможности позволяли кататься с командой два года подряд. Этот сезон они включены в основной состав, а ты Лёня пока сыроват для высшей лиги. Для полуфабрикатов у нас есть дубль. Уходи. Видеть тебя не хочу, – указал он Савельеву на дверь.
Когда Лёня вышел из кабинета Волин взял телефон и позвонил главному тренеру.
– Алло, Анатолий, ты меня слышишь? – Возвратился наш Савельев и приехал он ни с чем. Я думаю, он неправильно говорил с Бедой, – кричал в трубку Волин. – Ты знаешь, в этом возрасте многим молодым присуща зависть. Вот он её возможно и проявил, не донёс Беде всех наших предложений. Я думаю, мне самому ехать надо к нему. Встретится с ним лично и его тренером, и на месте все детали обговорить. Это будет надёжнее.
…Савельев, стоял у полуоткрытой двери кабинета и весь телефонный разговор слышал. От услышанной речи Волина, он сломя голову бросился бежать со стадиона. Сев в автобус он приехал в общежитие. В голове у него был сплошной ералаш. Сердце от страха и волнения сильно билось в груди.
«Что делать? – зачем я связался с этими часами, – терзал он мысленно себя, – надо срочно избавиться от них. Продать какому – нибудь коллекционеру или сдать их в скупку, и бежать из этого города. Искать другую команду. В Саратов или Казань надо ехать, попробовать там свои силы».
Он вытащил из шкафа сумку, достал паспорт, и недопитую бутылку коньяка. Допив содержимое, из горлышка не закусывая, он катом ноги опорожненную бутылку отправил под кровать. После чего в обуви растянулся на постели.
Немного успокоившись и обдумав план дальнейших действий, он встал с кровати и вышел на улицу. Ноги без задержки сами понесли его к ювелирному магазину, который находился недалеко от железнодорожного вокзала.
Приёмщик сидел в застеклённой будке.
Савельев достал брегет, и просунул их вместе с паспортом ювелиру в маленькое окошко:
– Хорошая вещь, – восхищённо сказал он, – но для меня это будет лом. Всё пойдёт на переплавку.
– А в какую сумму вы их оцените? – спросил Лёня.
– Точно сейчас не могу сказать, нужно внутренности выдирать и на весы кидать, но думаю не меньше штуки вместе с цепью. Сегодня у меня такой суммы нет. Давай я тебя запишу на третье января, деньги будут в этот день, – пообещал ювелир.