Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф - стр. 55
– Он попросил твой адрес. Я ему дал, но сказал, что ты приедешь только через неделю.
– Ты его не знаешь?
– Нет, его дядя Боря хорошо знает.
– Ладно, тогда не надо отпрашиваться. Я сам схожу к дяде Боре.
Кириков рассказал, что часы у него покупал ветеринар с племенного завода по прозвищу Шах, так его называли по кличке восточного скакуна, которым он владел.
Шах – ветеринар, был известный пройдоха, имел две судимости за скупку краденого. Был сам из себя. Любил одеваться по моде и опрыскивать себя заморскими духами. А ещё он курил трубку, забивая её голландским табаком «Самсон» и конечно любимое хобби у него был ипподром.
Шаха привезли домой к Часовщику, двое урок. Бросив его на пол, перед дядей Гришей они спросили:
– Мы тебе ещё нужны?
– Сейчас посмотрим, как он себя вести будет, – бросил недобрый взгляд на поверженного Шаха Часовщик. – Ты, что же крыса позорная покусился на моё имущество? – спокойно спросил Часовщик, – или жизни не рад?
– Гриша, мамой клянусь. Век свободы не видать. Я не знал, что это твои котлы, – оправдывался, заикаясь, Шах.
– Ты мне фуфло не гони. Хочешь сказать, что не знал, что Ванюшка Беда мой крёстный сын?
Шах трясся от страха и вразумительного ответа дать Часовщику не мог.
– Падла тифозная, – где брегет? – спросил Часовщик.
– Дома лежат, в комоде. С ними ничего не случилось. Я их тебе верну прямо сейчас.
– Вернёшь, куда ты денешься, и не только часы, а и скакуна своего передашь, в качестве компенсации и кормить его будешь как своего.
– Гриша умоляю тебя? Шаха оставь, без него я по миру пойду. Оклад ветеринара сто рублей. А конь мне доход приносит, пускай и небольшой, но с голоду умереть не даст.
– Ты мне чего тут фуфло толкаешь, я весь ипподром знаю. Каждое его дыхание, хотя там и не бываю. Ты зарабатывал со своим Шахом бешеные бабки, пока я этого хотел. Думаешь, за победы аргамака на скачках ты рассчитывался с Толей Рябым. Нет, золотой. Бабки он мне нёс со всей информацией.
Шах понял, что судьба его коня была предрешена раньше, и возражать Часовщику прекратил.
– Ты же не домушник, а Айболит. Кто Ванюшкину хату обносил? – спросил грозным тоном Часовщик.
– Мотя Прусс хату брал, но я ему сказал, чтобы кроме котлов ничего не трогал. Мотя знал, к кому лезет, он сам мне после кражи всё рассказал, а я до этого и не знал ничего про этого футболиста. Я стадионы не посещаю, я ипподромы и часы люблю. Сам же знаешь про все мои увлечения.
– Всё ясно. Сейчас едешь домой, и чтобы брегет у меня через два часа был здесь. За Шахом ухаживай, как за собой. Не дай бог с ним что случится, я из тебя китайскую рикшу сделаю и буду на тебе ездить по городу. С сегодняшнего дня я решать буду судьбу моего Шаха, да и твою тоже. – Понял?