Горькое логово - стр. 97
И опять он, так же, как Кааш, оказывается лишним в этом отлаженном, сбалансированном, совершенном мире. И его опять, наверное, убьют. Не проще ли самому сразу лечь в могилку? Во внезапном глупом отчаянии он всем сознанием рванулся вниз, к себе прежнему, под тяжеленную плиту… Платиновый, в синих камнях саркофаг, чем-то напоминающий золотые игрушки в Детской башне… Внутри еще один, из непонятного металла, – и уже устыдившись, уже заплакав, уже понимая, что совершает кощунство, уже отворачиваясь – он увидел сухенький жалкий, обтянутый коричневой кожей скелетик в платьице вроде тех золотых узорных, что висят у него в гардеробной. В лицо ужаснулся смотреть, но увидел и глубокие темные глазницы со щеточками ресниц, и толстую храмовую косу, и понял, что – да, убили, и вспомнил, что задолго знал, что убьют… И вдруг жуткая, нестерпимая боль вонзилась куда-то под сердце и с влажным хрустом вспорола грудь. И сразу прошла. Слезы, крик, дыхание – все в нем застыло. Он опять видел только внешнюю сторону вещей – пыльный камень с именем.
Он вскочил. И вспомнил, что Ярун в Лабиринте, встретив его, сказал: «Здравствуй. Это ты, Кааш…» И Сердцем Света назвал тогда же… А потом наверху еще кто-то назвал его: «Кааш Властитель»… Да, это… его могила. Его игрушки и платья там наверху… Его глобус… Его золотой мячик, который должен был стать восьмой звездой… Это все принадлежит вот ему, Сташке. Это его. Все – его. Могила – тоже…
И внезапно увидел, что камень под ним вновь становится прозрачным. Оцепенел – это же не он делает! Это само! Сеть, сука!! Близко-близко под камнем, прямо под руками, проступило что-то совсем нестрашное… Камень стал прозрачным, и на миг показалось, что он смотрит в зеркало. Мальчик с закрытыми глазами, с такой же, как у Кааша, храмовой косой, мертвый мальчик – и он узнал себя. С мертвым булыжником вместо сердца – там, где должен быть свет. Сразу замутило и понесло во мрак. Он еще почувствовал, как не больно и тупо ударился об камень, еще ощутил под щекой и виском впадинки букв, и стало пусто и больше не страшно.
10. Это все разговоры
Надо очнуться. А смысл? Зачем двигаться, говорить, делать что-то… Зачем? Всегда убивали, убьют и в этот раз… Какая разница, когда и кто. Отстаньте все. Считайте, что уже умер.
Его трогали холодными руками врачи, что-то говорили. Не вникнуть в журчание слов, не выбраться из под тяжелой прозрачной плиты. Не волновало, что носят, передают с рук на руки, перекладывают, колют иголками и едкое лекарство вползает в кровь, не волновало, что тело как тряпка, и башка беспомощно катается на тонкой шее. Ничто не могло пробраться к нему под прозрачное надгробие, и он даже улыбался этой недосягаемости.