Горькое логово - стр. 63
– Что такое «Путь Драконов»? – вдруг спросил Кощей.
– …Рецидивирующий императив, – отшутился Сташка.
Он бы и сам до конца не мог объяснить это, даже Яруну. Но шутка оказалась удивительно точной. Словами детский разум его не мог выразить ту тоску, с какой из лимбы поднимался отзыв на это понятие – «Путь Драконов». Болезнь, проклятие? Предопределенность, предназначение? Судьба? И делиться этим с Кощеем? Ха.
Трудно сказать, показался ли он Кощею спокойным, когда с высоты трапа севшего кораблика увидел медленно текущую, посверкивающую отблесками холодного солнца толпу детей у края плато. Мороз защипал лицо. От ужаса заболел живот, но Кощей легонько подтолкнул, и Сташка сбежал по ступенькам. Только он ступил на камень поля, гравит втянул трап и забормотал двигателями. Сташка помчался прочь. Другие корабли высаживали мальчишек кучей, одна такая группа бежала впереди – он же был один. От этого тоже болел живот, но в голове страха уже не было. Скоро он догнал остальных, вбежавших с летного поля в лиловую тень прекрасных и жутких белых гор, и оказался в толпе, где каждый, косясь вокруг, держался осторожно и обособленно. Все молчат, все рослые, тепло одетые, все старше его и выше. Позади, жизнерадостно подвывая, садились гравиты, впереди в скалах зиял темный разлом, в который все торопились вбежать. Кто-то толкался там, кто-то уже дрался. Сташка прокрался вокруг драки, стараясь никого из этих больших, испуганных или разозленных мальчиков не задеть. Он не трус. Но каждый из них легко может сбить его с ног, если он потеряет бдительность. Вообще глупо допускать соприкосновения с ними.
Вершины белых гор касались голубого солнца. В сумрачном разломе было теплее, из неярко освещенных пещер впереди тянуло влажной теплой пылью. Толком из-за голов и плеч ничего было не видно, и Сташка пробрался к краю толпы, сразу наткнулся на гранитный обломок скалы и вскарабкался. Увидел, что путь впереди, как в сказке, делился на три дорожки. И справа, у высеченного на стене дракона, стоял Ярун и смотрел, иногда улыбаясь или хмурясь, на торопившихся мимо мальчишек – а почти все его не замечали. Какие-то чары были в том, что видели его лишь некоторые, сразу начинавшие пробиваться на правую дорожку. Сташка почесал бровь. Это было бы слишком легко – сразу кинуться направо, к Яруну. Далекий взгляд Императора скользнул по нему, узнал, вернулся – Сташка помахал рукой, испугался блеснувшей улыбки и спрыгнул с камня вниз. Нет, к Яруну он пока не подойдет, как бы ни хотелось обхватить его за шею и заскулить от счастья – нет. Не пойдет он и вперед, в золотистый сумрак всяких волшебных узоров подозрительных пещер, где стоят незаметные черные старики. Ему стало смешно и уж совсем не страшно. Почему у всех этих сильных больших мальчиков нет такого же чувства пути, как у него? Ну и что – слева в темноту, а там так страшно? Ведь нужно.