Горький запах хризантем - стр. 13
– Отец всегда задерживается на работе, а мама зайдет в садик за сестрой, – размышляла Милана. – Нужно уйти, пока их нет.
Но вдруг ее осенило:
– Нас же увидят на улице… Столько знакомых. Обязательно кто-нибудь встретится, и весь поселок будет знать, что я гуляю с Мишей. Узнают мама и папа. Нужно как-то избежать ненужных разговоров… Ну почему он не звонит? – мелькали в ее голове лихорадочные мысли.
И только Милана подумала об этом, как прозвучал звонок. Она мгновенно схватила телефон.
– Милана, – раздался в трубке голос Михаила. – Я готов встретиться с тобой.
– Миша, я тоже готова, но, понимаешь, я не хотела бы, чтобы нас видели вместе. Пойдут всякие разговоры… Может, мы попозже встретимся, когда стемнеет?
– Я согласен. Назначай время и место.
– М-м-м, давай ночью. На реке. Ровно в двенадцать.
– Ого! Как же ты уйдешь из дома ночью?
– Я что-нибудь придумаю.
– Однако, Милана, ты отчаянная девушка! Не ожидал. Хорошо. Я буду тебя ждать на реке, напротив Стасиного дома.
– Согласна.
К большому удивлению матери, которая привыкла, что дочь сидит до поздней ночи и готовится к экзаменам, Милана легла спать в десять часов. Девушка лежала в кровати и ждала, когда в доме все уснут. Около двенадцати часов она натянула джинсы и футболку, взяла в руки кроссовки и тихо открыла заранее снятое со щеколды окно. Девушка осторожно выскользнула на улицу, стараясь не издать ни единого шороха. Через мгновение Милана, забыв надеть кроссовки, босиком мчалась к реке, почти не чувствуя боли от грубых камешков гравия, попадавшихся на дорожке. Михаил ждал ее на берегу, сидя на перевернутой лодке. Увидев его, девушка приостановилась, перевела дыхание, быстро стряхнула со ступней песок и прилипшую траву, надела, наконец, кроссовки и негромко, будто боясь кого-то разбудить, произнесла:
– Миша, я пришла.
Он оглянулся, встал и приблизился к ней. Они смотрели друг на друга и молчали.
– Милана… – проговорил Михаил.
– Да, Миша…
– Ты такая красивая… Я не могу поверить, что ты рядом…
– Я рядом…
– Ты рядом…
– Да…
– Давай присядем.
Они сели на край лодки и в неловком молчании стали смотреть на тихую речку, где плескались и выныривали мальки, от чего на воде виднелась сверкающая серебром рябь. Михаил повернулся к Милане, улыбнулся, а она, как завороженная, смотрела на него, не отрывая глаз. При лунном свете он казался ей еще красивее.
– Тебе не холодно? – спросил он.
– Прохладно.
Ночь была довольно теплой, но от волнения Милана почувствовала озноб. Михаил снял пиджак, накинул ей на плечи и одной рукой обнял ее.
– Теперь лучше?