Горький вкус предательства - стр. 32

– Я знаю, что раньше она была в него влюблена. Но потом ведь она остыла, у неё появился новый парень.

– Остыла, ага, – усмехается Игнат. – Но дело же не в ней?

– Не в ней. Никиту явно никто не принуждал, – опускаю взгляд. – Я не знаю, что с ним случилось, – горечь мешает говорить, голос просаживается. – Он меня выгнал, сказал на прощание, что наш план с завещанием не удался, и теперь он единственный наследник. А я могу убираться, потому что теперь никто.

Игнат обнимает меня, утыкаюсь ему в грудь, тихонько утираю слёзы.

– Этот бред я тоже слышал. Но я надеялся, что ты хоть что-то прояснишь. Ник считает, что ты выходишь замуж за Волынского по своей воле, а ещё он сказал, что ты от него отказалась сама.

– В смысле, сама? – поднимаю голову, ища взгляд Игната.

– Я ни хрена не понял, но это были его слова. А потом мы с ним разругались, и я ушёл.

– Странно очень, – сажусь на кровать. – Ну ты хоть мне веришь?

– Я-то верю, – вздыхает. – Иначе не стал бы рисковать и лезть поперёк быков Волынского.

– Спасибо тебе, что спас меня, – слёзы льются уже ручьём, продолжаю всхлипывать, подбородок дрожит. – Игнат, я… Мне было очень страшно.

Игнат подходит ближе, бережно вытирает мои слёзы.

– Не плачь, Алиска, – смотрит с тревогой на меня. – А что у тебя с губой? – хмурясь, рассматривает моё лицо.

– А, это? – отмахиваюсь. – Жаркая встреча с моей мамочкой. Она, кстати, скрывается в доме Волынского.

– Она тебя что? Ударила? – агрессивно вздрагивает лицо Игната.

– Она меня чуть не убила. Потом, правда, успокоилась. Они что-то мутят с этим Артёмом. Мать сказала, что не позволит, чтобы Никита получил наследство, и у них есть план. А моя задача — слушаться их. А ещё Волынский этот, конченый извращенец, такие намёки мне мерзкие кидал, что я буду его игрушкой и должна молчать и слушаться. Мне было очень страшно и противно рядом с ним. Если он меня найдёт…, – дрожит надорвано мой голос.

– Не найдёт, – отрезает Игнат. – То, как ты попала в дом к Марку Адамовичу, это правда?

– Если ты про то, что он нашёл меня в сугробе, то да, – болезненно усмехаюсь. – Иногда я думаю, что лучше бы замёрзла там. Легче бы всем было.

– Не мели ерунду! – обрывает меня.

Я киваю устало. Он прав, конечно, но от этого не намного легче.

– А про твоё положение? Это тоже правда? – смотрит на меня пытливо.

– Тебе Марк Адамович сказал?

– Да.

– Это правда.

– Это ребёнок Никиты?

– А ты в этом тоже сомневаешься? – вскидываю на него гневный взгляд.

– Нет. Я просто уточнил. В целом, всё и так понятно, – садится рядом со мной на кровать. – И что ты думаешь делать? Будешь рожать?