Горький шоколад - стр. 22
– Как у тебя дела?
– Дела? Дела… да все хорошо.
– Правда? А я уж думал, случилось что. Ты так кратко ответила на мое письмо.
Внутри Маши все перевернулось, она и не представляла, насколько противен ей этот человек, его маленькие глаза, разбавленные легкой желтизной; не коричневые – а неприятно-глинистые, точно дождевой сгусток в песчаной лунке. Квадрат его очков. Его аккуратные, вьющиеся волосы, его уверенный и тихий смех. Не смех – смешок. И вся его жизнь, наполненная работой и книгами, путешествиями и мирным семейным укладом, когда мама готовит обед, а папа, провалившись в глубокое кресло, смотрит новости по первому каналу. В нем не было ничего плохого. И в нем не было ничего хорошего. И от этого сердце Маши наполнял ужас.
– А почему ты не хочешь сегодня погулять? Я могу подъехать к твоему дому…
Еще и гулять с ним?! Да ни за что! После того, что случилось – видеть его, идти рядом, и разговаривать, разговаривать…Что может быть невыносимее?
И Маша ответила, собравшись с силами и не дрогнув голосом:
– А давай… Пройдемся. Я немного устала, но это даже хорошо.
– Отлично. Погода, кстати, теплая…
И они попрощались. А минут через сорок уже шли по городу, вдоль бесконечного кирпичного забора.
Как обычно, Маша держала его под руку; вскоре совсем стемнело, и закрапал мелкий холодный дождь, тогда Тимур достал зонт и, щелкнув кнопку, раскрыл его.
– Твои ботинки, Маш, – как, не промокнут?
– Ой, да вряд ли.
– Не думал, что начнется дождь. Небо такое ясное… С чего бы…
– А так всегда, Тимур. Так всегда и бывает.
– Ну… не знаю.
Полутемными дворами они вышли к Головинским прудам и остановились на выгнутом деревянном мосту, похожем на сказочную дугу. Отсюда открывался красивый вид на город, многоэтажные дома на другой стороне казались чем-то далеким и нереальным. Ярко-желтые огни медленно плыли, дробными пятнами отражаясь в темной воде.
– Цивилизация… – вздохнул Тимур. Что ни говори, а каждый отдельный дом походил в вечерний час на застывший салют.
Здесь же, на этой стороне, был грязный сосновый лес, тяжелый запах мокрой хвои мешался с тонким привкусом бензина: шоссе так близко, что слышен мерный гул машин.
Маша подошла ближе и, прижавшись к решетке моста, склонилась.
Теплом и радостью веяло с того берега…
И все ей были дороги, без разделения. Этот старый мостик, и темная вода, и незнакомые люди, что живут десятилетиями в тесных квартирах; тихо живут и незаметно умирают, и вот уже другие ходят за их окнами. И только осень беззвучно опадает листьями, и зреет в холодном небе первый снег.
– Пойдем? – спросил Тимур.