Горький привкус ноября - стр. 34

– На похоронах и то веселее, – недовольно пробормотал Коля, держа в руках скрипку. – Давайте, ребята, растолкаем народ немного, а то жалко смотреть.

Артем и Колька – двадцатишестилетние шатены-близняшки, такие, казалось бы, разные, но, тем не менее, оба любили музыку. Ребята уже работали здесь, когда я пришла на пробы и в тот же вечер влилась в их маленький коллектив. Послушав их на репетиции, я навсегда влюбилась в их игру на скрипке и гитаре.

Я улыбнулась, в который раз восхищаясь твердой позиции ребят раскачать народ и кивнула им, подтверждая, что я готова, и мы можем начинать.

У меня никогда не было боязни публики, но, помнится, когда я выходила впервые, у меня ужасно тряслись коленки. А сейчас, когда сцена стала вторым домом, я чувствовала себя рыбой в воде и делала то, что умела. Пение было для меня отрадой – я будто становилась другим человеком в ином мире и эта иллюзия на некоторое время позволяла мне почувствовать себя свободной. Я ни в коем случае не собиралась отказываться от юриспруденции, но и пением заниматься перестать не готова.

В этот раз все было как обычно – стоило мне запеть, как я уже погрузилась в транс атмосферы и силы музыки. Меня совсем не волновало то, что происходило в зале, потому, что я отдавалась своей задаче по полной.

Я даже не замечала как спела одну песню, а за ней еще три, совершенно не ощущая усталости, наоборот, я чувствовала себя как никогда окрыленной.

Наконец подобравшись к последней песне, я перевела дыхание, запела, и наконец, решила вглядеться в зал заведения в поисках Андрея, ведь он говорил, что посмотрит выступление. Всегда хотел и вот подвернулся реальный шанс, но парня нигде не было видно. Неужели так и не выходил из гримерки? А ведь мне так хотелось покрасоваться перед ним!..

Пока Артем пел свою партию, я скользнула взглядом по задним столикам, надеясь отыскать своего парня, и вдруг меня прошибло током: тело неожиданно задрожало, а сердце один раз ударилось о ребра, после чего, казалось бы, и вовсе замерло.

Взгляд мужчины – открытый, уверенный, вынуждающий мою душу выворачиваться наизнанку.

Дорофеев сидел за столиком в компании незнакомых мне двух женщин и мужчины и в упор смотрел на меня, не спеша потягивая янтарную жидкость из своего бокала. Поза, в которой сидел Мирон Борисович, говорила о том, что он расслаблен, будто он пришел отдохнуть после тяжелого дня, но вот взгляд… у меня от него мурашки побежали по коже! Дорофеев откровенно пялился на меня, и я впервые ощутила себя в своем маленьком коротком платье совершенно голой.