Горький апельсин - стр. 34

– А вы здесь давно? Я имею в виду – в Англии? – спросила я.

– Только что приехали, – ответила Кара. – Мы четыре с половиной года провели в Шотландии.

– В Шотландии? – переспросила я в то же время, как Питер начал:

– Ну, это было уже после того, как…

– Да, в Шотландии, – сказала Кара.

– Замечательно, – отозвалась я. – Простите. После того, как?..

Мне хотелось выйти из комнаты, снова постучаться и начать все сызнова.

– Ну, вы знаете… – протянул он.

Я не знала. Я вообще потеряла нить беседы.

Питер, все так же прислоняясь к стене, с сигаретой в углу рта, сощурившись от дыма, запустил пальцы Каре в волосы, поближе к коже, и стал вытягивать одну прядь за другой, а она смотрела в окно. Казалось, они так любят друг друга. Я старалась как-то осмыслить увиденное утром в церкви, крики, которые доносились из этих комнат, всхлипы Кары в ванной, которые я подсмотрела через глазок, и предупреждение Виктора. Но все эти впечатления подавляла реальность перед моими глазами.

– И вот мы здесь, в Линтонсе, – объявила Кара. – Сидим на подоконнике, знакомимся с новой соседкой.

Она закинула руку к затылку, Питер взял ее, сжал, выпустил.

– И вы тоже, – добавила Кара.

– Я тоже? – переспросила я.

– И вы тоже здесь – приехали изучать сады. – Она изогнулась, чтобы посмотреть на Питера, который уже отделился от стены и теперь шел через комнату в кухонный уголок. – Ты ведь мне сам об этом рассказал, Питер?

– Извините, да. – Мой собственный голос мешал мне, точно эхо в телефонной линии. – Я пишу отчет о причудливых постройках и другой садовой архитектуре. Для мистера Либермана.

– Отчет? – Питер потушил наполовину выкуренную сигарету в тарелке, оставленной на столе, и достал из холодильника обшарпанную кастрюлю. – Черт возьми, а я-то собирался просто набросать на клочке бумаги несколько абзацев насчет этого дома. Смотрите не переплюньте меня. – Он указал на меня пальцем и наполнил свою жестяную кружку из кастрюли.

– Господи, да я и не захотела бы, – отозвалась я. – То есть…

Я поерзала на подоконнике, и жесткое белье скрипнуло. Громкий неловкий звук, который никто из нас не стал комментировать.

– Фрэнсис, – проговорила Кара, – он вас дразнит. – Засмеявшись, она поменяла положение ног, и я уловила проблеск снежно-белого бедра. – Питер над всем издевается. Вам придется к этому привыкнуть.

Я тут же поняла тайный смысл ее слов: она уже решила, что мы будем чаще видеться, они уже планируют еще раз пригласить меня в эти комнаты. Может, мы даже подружимся. Может, это так и делается.

Питер вернулся к окну, держа в одной руке кастрюлю, а в другой – свою кружку.