Горькая любовь, или Она не ты. - стр. 28
Можно подумать, что он…
Мужчина замер, обдумывая мелькнувшую мысль.
Да ну, не может быть… С чего бы?
Но всё указывало – нет, не померещилось: он на самом деле хочет этого ребёнка! Своего сына или дочку… Сына, конечно, лучше – наследник, продолжатель фамилии! Сына, которого выносит для него чужая женщина.
Кстати, о Лизе – он слишком мало о ней знает, а именно от неё зависит жизнь его ребёнка на протяжении девяти месяцев! Пусть сын и не будет иметь с ней общих генов, но в теории телегонии всё-таки что-то этакое есть. Вдруг у Лизы был дед-преступник или тётка-сумасшедшая, и в кровь малыша попадут следы испорченных генов суррогатной матери?
Мужчина отставил чашку с недопитым кофе – вот к Лизе он сейчас и поедет!
Во-первых, перед ней он может говорить открыто, она непосредственный участник ЭКО. Во-вторых, надо же получше узнать её родословную, понять, что она за человек? Как минимум, чтобы обеспечить ей наиболее комфортную жизнь на время беременности. Как максимум, чтобы предотвратить катастрофу, если в роду девушки встречались умственно неполноценные родственники. Ну и, в-третьих, его всё равно дома никто не ждёт, а оставаться одному так не хочется…
Глава 4
Вероника отключила вызов и небрежно бросила сотовый прямо на разобранную постель.
Вот же… Достал со своим ребёнком!
Нет, до последнего времени Рома её более чем устраивал – богат, молод, имеет приятную внешность, чистоплотен, не жадный. И – такое счастье – единственный сын и уже сирота. То есть ни свекрови, ни свёкра, ни золовки! Никто не выносит ей мозг, никто не льёт мужику в уши – как надо вести себя с женой.
Но всё течёт, всё меняется. Если жизнь даёт шанс улучшить своё положение, ещё возвыситься – только дурак от такого откажется!
Всего несколько лет назад она не верила своему счастью, когда Рома сделал ей предложение. И, конечно же, сразу согласилась, решив, что Рома будет первой ступенькой на пути покорения Москвы. Думала, что он обычный парень, ведь они познакомились буквально на улице!
До мельчайших подробностей Ника помнит тот ужасный день – она бежала, заливаясь слезами, и умудрилась споткнуться, потому что ничего впереди себя не видела.
Не прошла в институт! Не взяли!
Так обидно было возвращаться в крошечную Тёпловку после того, как месяц пожила в столице!
Стоило ей представить, что вместо красивых нарядов, сцены и софитов она будет вставать затемно, надевать валенки и видавшую виды телогрейку, и идти чистить двор от снега, как ей хотелось завыть.
Вместо залитых огнями витрин московских улиц – покосившийся сарай, где Рябовы держали корову, пару свиней и стайку кур. Вместо свидания в кафе с красивым молодым человеком, вместо маникюра и мейкапа – кормёжка домашней скотины и уборка навоза. Вместо сладкого сна до девяти и кофе в постель – затемно шагать на молочную ферму, для тепла повязав поверх шапки вязаный платок. А летом ещё веселее – вставать с солнцем, в три-четыре, доить свою корову, потом бежать на ферму, выгонять тамошних подопечных к пастуху, и назад, домой. Но не досыпать, нет! Своё хозяйство обихаживать – куры, свиньи, огород. А в обед, по жаре, через поля тащиться к излучине реки, куда пастух пригоняет стадо на дневную дойку. Хорошо ещё, с фермы присылают подводу – хоть фляги с молоком не на себе таскать! Зашибись, перспективы, но другой работы для девушки без профессии в деревне нет! Если бы она пошла в педагогический техникум, могла бы устроиться потом в садик, но ей хотелось в театральный. Да и садик в соседнем селе, а это ежедневно по десять километров на работу и с работы.