Горизонт забвения - стр. 11
Здесь, в диком лесу, жизнь состояла из противоречий: рядом существовали надежда и отчаяние, жизнь и смерть. Всем руководила одна цель, все живое знает, ради чего существует.
Всего на мгновение наступила звенящая тишина, а следом, словно спохватившись, задул резкий холодный ветер. Ослепительная молния, растянувшаяся с востока на юг на сколько было видно глазу, вспорола небо будто остро заточенным лезвием. Следом, оглушительным пушечным выстрелом, яростно прогремел гром. С неба обрушилась еще более мощная лавина дождя.
В далеке на западе, на самом краю скалистого выступа стоял большой старый клён. Он стоял в стороне от остального леса, склонив свои руки – ветви в грустных думах, словно опечален тем, что вот – вот должно произойти. Все живое на короткое время затихло, будто предвкушая, на кого падет жребий.
В очередной раз небо озарило ветвистая жилка молнии, закончив свой короткий бег в кроне этого самого дерева. Всего доля секунды понадобилась, что бы пройти ей от зеленой шапки через толстый ствол к корню и завершить свой путь в черной сырой каменистой почве. Могучее растение вспыхнуло как спичка, несмотря на то, что ливень уже тщательно смочил каждый листик. От ветра пламя колыхалось, то склоняясь вниз к самой земле, то вытягивая свою длинную руку к небу. Прошло несколько минут и под порывами дождя огонь стих, а пышная цветущая крона потеряла большую часть зелени.
Шум дождя успокаивал, помогая погружаться все глубже в забытье и расслабиться. Я продолжала слышать барабанную дробь дождя, изрядно стихшую, неторопливую.
Нарушаю всю умиротворенность, неожиданно, над моей головой раздалось уханье совы. Резко вздернув голову вверх, я увидела усыпанное звездами небо. Внутри меня раздался то ли вздох, толи стон, а сердце будто упало в пустоту. За все время своего уединенного путешествия даже не было времени насладиться небом.
Непрерывно, одна за другой, продолжали вспыхивать молнии. Не утихая, гремела где-то в вышине небесная канонада. От всего этого необузданного великолепия живой природы сжималось сердце. В памяти от увиденного проснулся образ того, как в детстве, когда я боялась грозы, мама брала меня на руки и говорила, что молния – это возможность неба прикоснуться к земле. Гроза бушевала долго, по меньшей мере, несколько часов, хотя уже и свалилась куда – то на восток. Оборвалась она так же резко, как и началась.
Ночь стала уже не настолько темной, и можно было увидеть, как тучи разбежались и скрылись за горизонтом. С низины начал подниматься густой туман, скрывающий в своем плотном покрывале кустарники и цветы. Будто бы атмосфера какой – то старой сказки – тревожная и загадочная – заволокла душу.