Горизонт края света - стр. 28
– Э! Да это Экым, – сообщил Лёша. – Мамушка деда Омрелькота. А где ж сам старик?
Словно услышав его вопрос, из палатки вылез сухощавый дед, в отличие от бабки совсем не колоритный – в обычных серых брюках, выцветшей клетчатой рубашке и соломенной шляпе.
– Омрелькот, – заулыбался Лёша. – Этого деда зовут Омрелькот. Недавно ему новый паспорт оформляли – взамен старого, ещё советского, и паспортистка говорит: «Что это за имя у тебя, дед? Гастрономическое какое-то! Звучит как антрекот. Давай подберём тебе благозвучное имя…» Так ты знаешь, как Омрелькот возбух? Так обиделся, что даже жалобу хотел написать. А ведь такой спокойный, тихий старик…
Омрелькот замахал нам руками:
– Э-эй, люди! Чаевать давайте!
Через несколько минут мы уже сидели у костра. Старушка выловила из котла дымящийся кусок оленьего мяса и расторопно нарезала его дольками:
– Кушайте, кушайте… Однако мясо – солонина. Летом, однако, редко свеженину кушаем.
– Ладно тебе, – сказал дед Омрелькот. – Люди, чай, не с луны свалились – свои, пенжинские, понимают: летом мяса нет, олешку зимой кушают. Вот другую еду найду…
Он залез в палатку, покопался там и вынес две пластушины юколы почти вишневого цвета.
Мы ели её так, как полагается настоящим тундровикам: откусывали кусок хлеба, вслед за ним – дольку рыбы и запивали горячим тёмно-красным чаем.
– Кирпичный, однако, чаёк, – приговаривала Экым. – Из старых запасов… Давненько в Каменный не привозят настоящий кирпичный чай. Всякий есть, а этого нет…
– Гранулированный заваривайте, – подсказал Лёша. – Он тоже крепкий.
– Э, нет! – шутливо замахала руками Экым. – Он помёт леммингов напоминает…
Ни о чём серьёзном мы не говорили. Пока гость не наестся, его о делах не расспрашивают – таков этикет тундры. А вот после обеда мы постарались удовлетворить любопытство стариков.
– Ва-а! – нахмурился Омрелькот. – Кресты – место нехорошее, злое. Там птицы не живут.
– И-и, – поддакнула Экым, не выпуская изо рта длинной трубочки.
– Ничего, – улыбнулся я. – Мы злых духов не боимся.
– Зачем вы туда идёте? – покачала головой Экым. – Гнилое место, худое!
– Может, эти кресты поставили лет триста назад русские казаки, – объяснил я старикам. – Вот мы и решили проверить: так это или не так?
Экым вынула трубочку изо рта, что-то по-своему сказала Омрелькоту. Тот кивнул, не спеша поднялся и ушёл в палатку. Минут пять, что он там провёл, Экым невозмутимо покуривала свою трубочку, уставившись щелочками глаз в одну ей ведомую даль.
– Вот! – сказал Омрелькот, снова вернувшись к костру. – Мы с Экым нашли!
Я принял от него большую желто-серую пластину. На её краях виднелись два аккуратных отверстия, в центре – рваная дыра.