Гори оно все огнем… - стр. 32
Он набрался терпения и принялся ждать от нее ответа. Долго ждал. Уже целовать шею перестал, отстранился от девушки и начал сверлить ее настойчивым взглядом. И целовать Танины губы снова принялся только после того, как заметил легкий кивок упрямой темной головки со смешной кисточкой-хвостиком, от заколотого на затылке жгута волос. И терзал ее губы потом до тех пор, пока не вырвал у нее тихого стона. Тот оказался так сладок для его слуха, что не сдержался и усилил напор. В итоге девушка оказалась полулежащей на его согнутой руке, глаза ее были закрыты, опухшие губы уже без остановки радовали стонами, и она нисколько не сопротивлялась тому, что его правая рука давно и по-хозяйски завладела ее девичьей грудью, освобожденной от всякой одежды и белья. Сергей понял, что мог уже в тот момент брать ее в охапку и нести хоть в машину, хоть в тот сарай, что гордо назывался домиком для дачников. Но, сам себе удивился, не сделал этого. А начал выравнивать и свое сбившееся тоже дыхание, и пальцы свои жадные заставил перестать сминать и гладить теплую девичью грудь. Наоборот, незаметно для девчонки вернул на прежнее место кружева бюстгальтера и даже пару пуговок платья умудрился застегнуть, что было много труднее сделать одной-то рукой.
– Все! Я ухожу, – его голос ему не понравился. Давненько он у него настолько не хрипел, однако. Это никуда не годилось. От такой мысли слегка нахмурился, но неотрывно посматривал, как оживала, приходила в себя разомлевшая девочка. И продолжал удерживать ее в своих объятиях. Вот руки разжимать ему чертовски не хотелось, и оправдывал это нежелание тем, что Татьяна могла бы и упасть, пожалуй, отпусти он ее немедленно.
И на Таню его хрип подействовал. Отрезвляюще. Сначала она вроде бы моргнула, потом шире распахнула глаза, и оказалось, что выглядела совершенно неприлично.
– Ты слышишь меня? – наконец-то, с его голосом был полный порядок. Остались руки. С усилием ослабил хватку, а следом и девочка дернулась всем телом и резко выпрямилась, пытаясь самостоятельно устоять на ногах. – Мне пора, милая. До завтра.
Когда увидел, как она захлопала растерянно длинными темными ресницами, а одновременно с этим подняла дрожащую руку к алевшим губам, чуть не сорвался вновь. Но отступить от нее на шаг, все же, получилось. Это радовало. А дальше стало легче. Следующий шаг в сторону дался вполне просто, и выглядел он при этом уверенно.
– Помни, завтра в одиннадцать приду сюда же. Спокойной ночи.
Какое там спокойствие! Какой сон теперь мог быть! Да она уже сейчас могла бы пригласить этого мужчину в свою постель. Боже! Как прямо здесь, у калитки ему не отдалась, вот в чем был вопрос. Сергей уже несколько минут как уехал, а она как привалилась к забору, так и продолжала стоять. Опомнилась, почувствовав, что начала съезжать спиной по серым старым доскам, потому и сместилась чуть в сторону, чтобы немедленно присесть на кособокую скамеечку, ровесницу все тому же ветхому забору. Села, отдышалась и с удивлением взглянула на свои трясущиеся руки. Но на них взгляд задержала ненадолго – неожиданно заметила, на что был похож вырез ее платья. Нет, это уже было слишком, вся грудь ее в кружевном белье была видна. Пришлось срочно справляться с мелкими пуговками, запихивая их в узкие петли. И тут припомнилось, как мужская рука хозяйничала только что в этом вырезе, и от этого ее собственные пальцы потянулись ко рту, желая задержать невольный судорожный выдох. А как коснулись его, так Таня и вскрикнула, потому что опухшие губы ощутимо побаливали.