Гори - стр. 24
- Мне принести парочку книг или всю библиотеку сюда, чтобы я увидел ту самую необыкновенную девушку? - На губах Вани играла усмешка, но взгляд был серьезным.
Он только что сделал мне комплимент? Или это мне показалось? Могу ли я ему нравится? Обычно, моя миловидная внешность привлекает внимание парней. Но нравлюсь ли я именно Ване?
- Ну это же просто фотография для стенда, а не какой-то проект офигенных девушек. Я просто не очень люблю фотографироваться. - Я улыбнулась и тут же щелкнул затвор.
- Какая у тебя любимая книга? - спросил Ваня, что-то настраивая на фотоаппарате.
- У меня их очень много, даже не знаю, что назвать. Пожалуй, сейчас это “Маленький принц”. Каждый раз, когда я его перечитываю, открывается что-то новое.
Я прикусила губу. Зачем я назвала это произведение? Ваня еще подумает, что я из всего литературного наследия выбрала детскую сказочку. Надо было назвать что-нибудь из Достоевского или из Куприна. Но было уже поздно. Сказанного не воротишь обратно.
- Это очень хорошее произведение, но очень грустное. - Ваня вновь защелкал затвором, а в моей голове закружились воспоминания.
Когда умерла Женя, мир вокруг перестал быть цветным. Он в одно мгновение сделался тусклым и серым. Первые дни мама и бабушка рыдали не переставая, папа занимался организацией похорон, а я просто лежала на своей кровати, часто посматривая на пустую кровать напротив, и молчала, не проронив ни слезинки. Это было странное время, когда осознание того, что моей сестры больше нет, еще не пришло, и отупляющая боль еще не настигла. Тогда я просто читала. Читала залпом, не разбирая книг.
Настал день похорон. И когда я увидела мою сестру, лежащую в гробу, неподвижную, бледную, будто сделанную из воска, только тогда я поняла, что ничего больше не будет. Не будет наших танцев на кровати в бессонные ночи при неярким свете ночника, не будет ее волшебных картин, не будет нашего совместного чтения, вообще ничего больше не будет. Мир уже двигался дальше. Все так же вставало солнце по утрам, уходила зима, щебетали птицы на деревьях, чувствуя приход весны, люди становились веселее и добрее, чувствуя в воздухе зачатки солнечного, цветущего и упоительного времени года. Все устремлялось дальше, но уже без Жени. И от этого становилось так больно, что сжимало изнутри, и хотелось закричать, чтобы все это выплеснуть, но что-то подсказывало, что так просто от боли не избавиться, а кроме того, стыдно и страшно неловко кричать перед всеми в день похорон. И слезы застилали глаза настолько сильно, что больше ничего не было видно, кроме отблеска свечи в моей дрожащей руке.