Горечь сердца (сборник) - стр. 11
– Пойдём. Пойдём. Там мама, – задёргал Иосик край рубахи отца.
Выпивая, Соломон знал, что ему будет очень плохо. Что он будет страдать и физически, и нравственно, бесконечно укоряя себя в своей слабости. Но то состояние, которое он испытывал после трёх стаканов вина – состояние облегчённой радости, даже эйфории, когда всё кажется не тяжело и не страшно, состояние пьяного восторга, пусть недолгое – тянуло и притягивало к себе. Отказаться от него у Соломона не было сил.
Держа сына за руку, Соломон неверной походкой вышел из корчмы. Его мягкая физиономия заискивающе улыбалась. Голова приятно кружилась. Горе временно утонуло в пьяном тумане.
Лицо Сони раздваивалось. Усилием воли Соломон пытался удержать раздвоение Сони, но вторая Соня мягко отъезжала и отъезжала в сторону. Соломон напрягал зрение. Соня возвращалась, сливалась в единое целое и вновь раздваивалась. Соломон ухмыльнулся пьяно и глупо. Хотел что-то сказать, но качнулся и, продолжая нелепо улыбаться, опёрся на худенькое плечо Иосика.
Сумрачное лицо жены тревожило и раздражало. Соломону не хотелось возвращения в сумрак. Он пьяно таращил глаза, переступал с ноги на ногу.
– Зачем ты здесь, жена? Позоришь меня перед людями.
– Всю неделю дети не видели мяса, всю неделю ели чёрный хлеб с луком. Завтра суббота, мне нужны деньги.
Соня протянула ладонь, словно за подаянием. Соломон пожевал губами, неуверенно принялся искать по карманам. Протянул несколько грошей. Соня посмотрела на монетки и тихо заплакала. Морщинки её лица пришли в движение, задёргался подбородок, и крупные капли неслышно потекли по ложбинкам искривлённых губ, срываясь и падая в пыль дороги.
Соломон продолжал стоять, опираясь всей тяжестью своего тела на щуплое плечо мальчика. Эта тяжесть мешала Иосифу рвануться к матери, уткнуть лицо в подол её платья, согреть своими хрупкими руками зябкие её колени. Он не мог шевельнуться, он лишь открыл рот, словно намеревался зарыдать, но молчал.
Косые лучи заходящего солнца окрасили золотом соломенные крыши. Тишина постепенно разливалась над местечком. С лугов, окружавших штетл, долетел сладкий запах сена. На пруду важно заквакали лягушки. Назойливо застрекотали кузнечики. Неприютно прозвучал одинокий крик неведомой птицы.
На безбрежном небе стали проявляться звёзды. И странное чувство охватило Соню. Словно она уже осталась одна под этими холодными, ледяными звёздами. Слёзы её высохли. По бледному лицу разлилось равнодушие. Глаза приобрели нездешний блеск.
Через месяц Соня слегла. Евреи народ жалостливый, сердобольный. Её навещали, приносили еду, гладили по щекам бедных деток, совали им то яблоко, то пряник. Соломон вяло топтался в комнате, не зная, чем помочь больной. Все в доме со страхом предчувствовали беду.