Гордость. Избранные места из творений святых отцов - стр. 28

97. Вопрос. Как выясняет преподобный Нил окаянство и гибельность гордостных помыслов?

Ответ. «Тот, кто в гордости своей мерзок и нечист пред Богом, где, в чем, когда и какое может обрести благо? От кого получить милость? И кто очистит его? О, страшно и представить сие! Кто поработил себя страсти этой (гордости), тот сам для себя и бес и враг (ратник), – тот в себе самом носит скорую гибель. Да боимся убо и да страшимся гордыни; да отреваем ее от себя всевозможно, всегда памятуя, что без помощи Божией никакое добро не может быть соделано и что ежели оставлены будем от Бога, то, по подобию того, как лист колеблется или как прах возметается от ветра, так и мы будем от диавола смятены и поруганы и соделаемся предметом плача человеков. Уразумев сие, всемерно потщимся проходить жизнь нашу во смирении».

98. Вопрос. Желающему обучиться смирению, сей Божественной науке, какие уроки дает преподобный Нил?

Ответ. «Вот первый урок сей Божественной науки (сие начало сим), говорит святый старец: ставить себя ниже всех, то есть почитать себя хуже и грешнее всех человек и сквернее всех тварей; потому что гордостию преступает порядок, естеству тварей указанный, – и горше самых бесов, потому что побежден ими. Вот вторый: избирать всегда последнее место, и на трапезах, и в собрании посреди братии; носить худшую одежду; любить черныя и низкия работы; при встрече с братиею каждаго предварять низким и чистосердечным (неразленным) поклоном; любить молчание; не быть велеречивым в собеседованиях; избегать спорливости и противоречий; быть в трудах, не выказывая себя (нелюбоявленну), и не настаивать на слове своем, хотя бы оно казалось справедливым. Ибо, сказали отцы: в новоначальных внутренний человек сообразен с внешним: но если внешний не ублагоустроен, не доверяй благоустроению и внутренняго человека, говорит святитель Василий Великий».

99. Вопрос. Кого приводит преподобный Нил в пример обучения смирению?

Ответ. Григория Синаита, который говорит: «Тщеславие и гордость низлагаются, смирение раждается и возрастает от самоукорения, в сих словах выражаемаго: знаю ли я верно грехи других, какие они и коликие? И превышают ли они мои беззакония или с ними равняются? Не всех ли мы, о душа моя, ниже по невежеству своему? И не то же ли мы, что земля и прах под ногами их? И не должны ли мы почитать себя хуже всех тварей, потому что всякая тварь сохранила то, что даровано естеству ея Творцем; а мы чрез свои беззакония потеряли совершенства и назначение, свойственные нам по природе? Поистине и звери, и скоты – честнее меня, грешнаго. Поистине я – ниже всего, потому что я осужденник и ад уготован мне еще прежде моей смерти. Но кто, продолжает тот же отец, кто не восчувствует и того, что грешник – горше самих бесов, яко их раб и послушник, и сожитель их, во тьму бездны сойти к ним долженствующий? Воистину всякий, кто во власти бесов, горше и злосчастнее их самих. С ними низринулась ты, душа окаянная, в бездну! А посему, будучи жертвою тления, ада и бездны, почто прельщаешься умом своим и почитаешь себя праведною, будучи греховна, скверна и по злым делам своим бесоподобна. Увы тебе, пес нечистый и всескверный, во огнь и тьму кромешную осужденный! Горе прельщению и заблуждению твоему, о злобесне!»