Горцы - стр. 12
– О Аллах! Да это Кута! – быстро повернулся он в сторону дома и махнул рукой. Из дома в одной черкеске с карабином в руках выскочил Ахия:
– Чтоб мне провалиться на месте! Неужели Кута, – распростер объятия и бросился он к своему другу. – Ассаламу алайкум! Пусть ваш приезд будет подарком Аллаха, дорогие гости! – глядя то на Куту, то на осетин, обнимал он друга.
Только тут заметил Ахия, что он на радостях забыл положить карабин, и передал его старшему брату:
– Мне тоже приходится быть настороже, – улыбнулся он, кивая на карабин в руке брата.
Осетин хотел было что-то сказать, но братья балкарцы не дали и слова произнести, подталкивая их во двор. Тут же подскочившие молодые люди увели их коней на скотный двор за домом.
Всё же через некоторое время осетины еле уговорили хозяев дома, чтобы те отпустили их домой. После полдневной молитвы, поблагодарив хозяев дома за гостеприимство и пожелав Куте удачи, дигорцы ускакали домой.
Вечером, когда гость с хозяином дома остались вдвоем, Ахия устроился на деревянной кровати напротив Куты и посмотрел ему в глаза:
– Кута, ты знаешь, что я и весь мой род вместе со всем аулом всегда рады тебе и готовы за тебя отдать свои жизни. Мы всегда ждем тебя и рады тебе. Я знаю тебя хорошо, ты всю свою сознательную жизнь на своих плечах переносишь чужую боль и тревогу, думаю, и сейчас, в эти трудные морозные дни, ты не сидишь возле теплой печки, а носишься по всему Кавказу, возложив на себя ответственность за чью-то боль. Я готов тебя послушать и хочу знать, чем бы я мог быть тебе полезен, – выжидающе разглядывал он чеченца.
Кута о чем-то думал, собираясь с мыслями, Ахия его не торопил и ожидал терпеливо, о чем ему поведает его чеченский друг.
– Грузинский князь в Сванетии держит в заложниках чеченского мальчика. Родные мальчика, потеряв надежду вернуть его обратно и, возможно, поверив, что его уже нет в живых, оставили попытки вернуть его домой, – оставаясь всё еще в плену своих мыслей, посмотрел чеченец на друга.
– А что отец, неужели он успокоился?! – в сердцах воскликнул Ахия.
– Связанного по рукам и ногам отца мальчика грузинский князь Илико Геловани зарубил насмерть на глазах сына и его матери.
– Значит, с ним его мать? – обрадовался хозяин дома.
– Нет. Мать умерла во время их побега, замерзла, не дойдя до перевала в горах.
Друзья какое-то время сидели молча.
– Кута, чем я могу тебе помочь? Если ты ко мне приехал, значит, ты что-то надумал, – пытался заставить говорить чеченского абрека балкарский абрек.
– Ахия, я вспомнил твоего друга, свана Мушни из княжеского рода Ратиани. Этот мужественный горец мог бы мне оказать большую услугу, выяснив точно о судьбе чеченского мальчика, находящегося в заточении у грузинского князя в Сванетии.