Горбун, Или Маленький Парижанин - стр. 96
Взгляд девушки стал недоверчивым.
– Я забыла его имя, – сухо ответила она.
– Уверен, если вы захотите… – улыбаясь, настаивал Гонзаго.
– Повторяю: я забыла его.
– Давайте напряжем память… Попробуем вместе.
– Но зачем вам имя этого дворянина?
– Давайте попытаемся вместе, и вы увидите, зачем оно мне. Может быть, его звали…
– Ваша светлость, – прервала его донья Крус, – у меня ничего не получится, я не вспомню.
Это было произнесено так решительно, что дальнейшие настояния становились бессмысленными.
– Хорошо, не будем больше об этом, – бросил Гонзаго. – Очень досадно, и сейчас я вам объясню почему. Французский дворянин, живущий в Испании, может быть только изгнанником. К сожалению, там много таких. У вас, дорогое дитя, здесь нет подруги-сверстницы, а подружиться ведь очень непросто. Я подумал: «У меня есть некоторое влияние, и я добьюсь, чтобы этого дворянина помиловали, он вернется, привезет девушку, и моя дорогая донья Крус больше не будет одинока».
Все это он произнес с такой неподдельной искренностью, что бедная простушка была тронута до глубины души.
– Ах, – воскликнула она, – как вы добры!
– Я не злопамятен, – улыбнулся Гонзаго, – у нас есть еще время.
– Я не посмела бы попросить вас о том, что вы мне сейчас предложили, но мне бы страшно этого хотелось, – сказала донья Крус. – Но вам нет надобности разузнавать имя этого дворянина и писать в Испанию: я видела свою подружку.
– Как давно?
– Совсем недавно.
– И где же?
– В Париже.
– Здесь? – поразился Гонзаго.
Донья Крус уже ничуть не остерегалась его. Гонзаго все так же улыбался, но несколько побледнел.
– Господи, да это было в тот день, когда я приехала, – рассказывала простушка, не дожидаясь расспросов. – Когда мы проехали через заставу Сент-Оноре, я принялась ругаться с господином де Перолем, требуя открыть занавески, которые он упорно держал задернутыми. Он не дал мне увидеть Пале-Рояль, и этого я ему никогда не прощу. Заворачивая недалеко отсюда, карета задела за дом. Я услышала, что в комнате в нижнем этаже поют. Господин де Пероль придерживал занавеску рукой, но ему пришлось отдернуть ее, потому что я так ударила его веером по руке, что тот сломался. Я узнала голос, приподняла занавеску. В окне первого этажа я увидела мою милую Аврору, она совсем не изменилась, только стала красивей.
Гонзаго вытащил из кармана записную книжку.
– Я вскрикнула, – продолжала рассказ донья Крус. – Кони вновь пустились в галоп. Я хотела выйти из кареты, кричала. О, если бы у меня хватило сил, я задушила бы вашего Пероля!
– Так вы говорите, – прервал ее Гонзаго, – эта улица находится неподалеку от Пале-Рояля?