Гонщик - стр. 4
Наконец мама протянула мне две белые таблеточки, а я спросила обвиняющим тоном:
– А почему все лекарства теперь там?
Мама обвела ванную взглядом и начала наматывать на палец длинную рыжую прядь. Она всегда так делала, когда чувствовала себя неловко.
– Ну, детка, – сказала она, грустно улыбнувшись и наконец поглядев на меня своими зеленовато-карими глазами. – Этот психолог, к которому мы тебя водили, сказал, что было бы неплохо спрятать все лекарства в доме… И оружие тоже. Ну, знаешь, пока тебе не станет лучше.
Эти слова вышибли из моих легких даже то небольшое количество воздуха, которое там было. Я смотрела на мамино лицо, и по моим впалым щекам катились слезы. Ее слабая улыбка не могла скрыть боль в измученном взгляде. И тут я, к черту, не выдержала. Вся тяжесть ситуации обрушилась на меня, и все мое тощее тело затряслось в громких всхлипываниях.
Мама только что спасла мне жизнь.
Сев на пол рядом со мной, мама притянула меня к себе и принялась утешать.
– Знаешь, – сказала она, гладя меня по плечу шершавой от рисования, лепки и красок рукой. – Мне кажется, тебе стоит перестать пить эти таблетки. Я тут почитала, одной из побочек антидепрессантов у подростков могут быть суицидальные мысли.
– Правда? – спросила я, вытирая подолом майки нос и глаза. Я надеялась, что она права. Если в том, что я почти натворила, виноваты таблетки, то я не такое уж чудовище, каким себя чувствую.
– Правда. Знаешь, детка, я думаю, тебе просто надо пережить это. Ты не хочешь сходить к психологу? Или порисовать? Ты раньше любила рисовать. Или, может, начать писать? Знаешь, я читала, что писать людям письма и потом рвать их – тоже хорошее средство от депрессии. Или я видела это по телевизору?
Сидя на полу, прислонившись спиной к шкафчику под раковиной, натягивая на лицо майку, в которой спала несколько дней подряд, я кивнула.
– Может быть, я попробую, – пробормотала я в мокрую от слез ткань. А потом, сделав глубокий вздох, подняла голову и, ради мамы, выдавила улыбку. – Когда мы купим мне машину.
Конечно, прежде, чем я смогла забрать свою машину, мне пришлось отстоять двухчасовую очередь в Отделе регистрации экзаменов, сделать попытку запарковать мамин «форд таурус» на глазах у апатичной тетки с блокнотом, провалиться и снова отстоять очередь, чтобы сделать свою фотографию с бритой головой и ввалившимися глазами.
Никому не нравятся их фоточки на права, но на мою было просто больно смотреть. Я выглядела на ней как раковый больной. Или тяжелый наркоман. Казалось, я вот-вот умру.
Потому что я умирала.