Гоните ваши денежки - стр. 32
Осетровский склонился над витриной и увидел на месте одной из монет значок «Победителю ежегодного смотра-конкурса художественной самодеятельности животноводческого колхоза «Красная свиноматка».
Пропавшая монета не представляла большой исторической или художественной ценности и в музее оказалась главным образом благодаря необычному дизайну. Однако вор отвлек охрану и каким-то образом перехитрил электронную систему безопасности только для того, чтобы украсть одну эту монету.
В этом же зале лежали ценные античные монеты, но он их не тронул. Это было непонятно, и собственное непонимание тревожило Осетровского больше, чем кража. Неужели он чего-то не знал об этой монете? Может, в ней есть какой-то дефект, который делает ее необычайно ценной?
Когда Осетровский чего-то не понимал, он начинал подозревать, что его облапошили. Когда он убеждался, что его облапошили, он приходил в неописуемую ярость. Эту ярость просто необходимо было сейчас на ком-нибудь сорвать.
В этот неподходящий момент в музее появился отставной майор Прохор Кузьмич Ноздреватый.
Прохор Кузьмич приехал забрать собак с дежурства, однако на боевом посту застал только Фору. Лоры не было. Зато был владелец музея Осетровский, и он рвал и метал.
– Где моя собака? – Отставной майор окинул присутствующих командирским взглядом.
– Твоя собака? – переспросил Осетровский подозрительно тихо. – Так это я должен сторожить твоих собак? А я-то, дурак доверчивый, думал, что плачу, и заметь, немало плачу, за то, чтобы твои собаки сторожили мой музей. Твои дурацкие собаки упустили вора, который украл самый ценный экспонат! Ты теперь со мной вовек не рассчитаешься! Еще он меня спрашивает о своей сучке! Небось сбежала с каким-нибудь кобелем.
Но Прохор Кузьмич тоже был не лыком шит. Во времена службы ему случалось перекрывать голосом мощную канонаду. Однажды он даже перекричал знаменитого на всю дивизию подполковника Поперечного. Теперь, вспомнив боевое прошлое, Ноздреватый рявкнул так, что под потолком зазвенела старинная люстра:
– Молчать! Смирно! Не сметь при мне раскрывать рот! Не сметь порочить доброе имя собаки!
Осетровский, не ожидавший такого отпора, растерялся и упустил инициативу, чем немедленно воспользовался отставной майор.
Он шагнул вперед, чеканя шаг, как на параде, и тем же громовым голосом рявкнул:
– Мои собаки ни в чем не виноваты! Они никогда не пропустят на объект постороннего! У них блестящий послужной список без единого замечания! Со своими придурками разбирайся!
Майор обвел взглядом перепуганный персонал.
Фора, почувствовав боевое настроение хозяина, рвалась с поводка и грозно скалилась на Осетровского.