Гонимый в даль из Кашгара в Кашмир - стр. 48
Дастархан. (Б.Л. Громбчевский, 1891)[13]
Много лет назад Хал Ходжа, как и многие герои Средней Азии, разбойничал в Фергане. Захваченный царским правительством, был сослан на каторгу в Сибирь. Вернувшись на родину незадолго до большевистской революции, Хал-Ходжа объявил себя ярым противником Советов. Он собрал отряд смельчаков и принялся нападать на эшелоны и отряды Красной Армии, а однажды даже захватил город Андижан, так что быстро стал национальным героем Туркестана. Начатое им движение против большевиков распространилось по всему Туркестану, и коренные жители стали возлагать на него большие надежды. В марте 1922 года, отступая через горы на территорию Китая, Хал-Ходжа попал в лавину в глубокой, узкой долине, и вся его группа из трёхсот человек погибла. В очередной раз судьба сыграла на руку большевикам, избавив их от опаснейшего врага и развеяв последние надежды несчастного населения Ферганы. Родственники в Кашгаре приняли близко к сердцу беду своих сородичей и страстно желали восстановления прежней власти в Туркестане. Их чувства нашли выражение в стихах и музыке на тему смерти Хал-Ходжи в балладе, которую ещё пели в Кашгаре в 1922 году. Она заканчивается призывом:
Пробудись от сна под снегом!
Встань защитой угнетенных!
Та зима была суровой. Обильные снегопады в горах пресекли сообщение с Русским Туркестаном или сделали его крайне трудным. С той стороны к нам доходили страшные слухи; на базаре говорили, будто в России страшный голод, а в Оренбурге люди убивают друг друга и пожирают трупы. В марте консульство получило экземпляр французской газеты L’Illustration с ужасными фотографиями из Оренбургской губернии: на одной – груды незахороненных тел умерших от голода мужчин и женщин, на кладбищах их просто некому было хоронить; на другой – заснеженная степь, усеянная телами замерзших киргизов. В стране, некогда изобильной, первым плодом трудов ленинских стало людоедство.
Летом 1922 года генеральный консул Великобритании полковник Этертон и вице-консул г-н Фицморис покинули Кашгар, и их место заняли гг. К.П. Скрин и Хардинг119. Русская колония тепло проводила уходящих друзей, которым была обязана за гостеприимство и доброту.
В русской колонии поднялся ажиотаж, особенно среди женщин, когда стало известно, что г-жа Скрин120 тоже приедет, ибо это означало, что в роскошном здании британского консульства появится хозяйка. Так что не без некоторого внутреннего трепета наши дамы приняли приглашение на чаепитие в саду консульства. Конечно, были и языковые трудности, и понятная скованность дам, на долгие годы преданных забвенью в здешней «социальной пустыне», при знакомстве с леди одной из великих столиц Европы. Но все были покорены искреннею простотой и тактом хозяйки, которую сразу же полюбили.