Гончаров без глянца - стр. 20
«Нет, Александр Николаевич, – говорил он однажды, – не поеду я в вашу Германию. Невоспитанный народ эти немцы, вся Германия жрет в 1 час свои габерсупы и котлеты с черносливом; и все там курят грошовые сигары. Я как-то ехал в дилижансе в Карлсбад, а ко мне подсел какой-то немец и закурил свою сигару. Думал я, что сойду с ума, такого дыму напустил этот бюргер, который потом оказался владельцем миллионного состояния, а сигары курил по две копейки за штуку. <…> Наконец, я говорю моему немцу: „Прошу закурить мою сигару“ – и предложил ему настоящую Regalia, хорошую гаванскую из купленных мною у Кребса во Франкфурте-на-Майне, первоклассных сигар. Немец закурил и пришел в телячий восторг, спрашивает: „Was kosten die Cigaren?“ – Я отвечаю: „25 Thaler“. – „Ein Tausend?“ – „Nein, ein Hundert“[3]. – Мой спутник опешил и все время смотрел на меня, как на чудо какое-то, и стал называть меня не иначе, как „Herr Baron“; когда мы останавливались, он поддерживал меня за локоть…»
Федор Андреевич Кудринский,со слов Александры Яковлевны Колодкиной:
Он в это время (в 1866. – Сост.) много курил. <…>
Однажды, придя в мою комнату, – говорит Александра Яковлевна, – писатель спросил позволения покурить и удивился, что у меня пепельницы нет.
– Я сама не курю, и никто из курящих в мою комнату не допускается, – ответила я шутливо, – но для вас могу сделать исключение…
Писатель поблагодарил за внимание и, придя в следующий раз, принес и оставил у меня на столе небольшую, правильной формы, отшлифованную перламутровую пепельницу. Эту пепельницу он привез из своего путешествия. Другую пепельницу, в виде краба, он подарил моей сестре.
Александр Николаевич Гончаров:
Дома (в Петербурге. – Сост.) стола он не держал, а ходил обедать в Hôtel de France.
Алексей Петрович Плетнев:
Третья моя встреча с Гончаровым была случайная, в ресторане гостиницы «Франция» в Петербурге, куда Гончаров ходил обедать в течение нескольких лет подряд. Он сидел на диване перед накрытым столом, углубившись в чтение газеты.
Александр Николаевич Гончаров:
После обеда он обыкновенно очень много ходил (не менее пятнадцати верст в день) и возвращался домой к десяти часам, где его ждал чай.
Николай Иванович Барсов:
Гулять любил он преимущественно в местах малолюдных, – чаще всего его можно было встречать вечером на Дворцовой и Гагаринской набережной или по Фонтанке.
Сигизмунд Феликсович Либрович:
Кто бывал в конце семидесятых годов по вечерам в петербургском Летнем саду, тому нетрудно было заметить двух пожилых уже мужчин, которые с замечательною аккуратностью являлись ежедневно под вечер, почти одновременно, в сад и в оживленной беседе проводили время до десяти-одиннадцати часов.