Гомо Сапиенс. Человек разумный - стр. 8
Но давайте в порядке мысленного путешествия перенесемся в конец XIX века. И послушаем, что говорит видный соратник великого англичанина Чарльза Дарвина (1809–1882), немецкий естествоиспытатель и философ Эрнст Геккель (1834–1919). Приглашенный выступить на Международном конгрессе зоологов в Кембридже (1898), он, начиная свою речь, выразился так:
«Из этих вопросов ни один не представляет такого величайшего общего интереса, такого глубокого философского значения, как вопрос о происхождении человека – этот колоссальный “вопрос всех вопросов”».
Да, это был важный этап развития мировой науки, она тогда, видимо, впервые столкнулась лоб в лоб с религией. Захотела хотя бы отчасти сбросить с себя религиозную мантию, заменить веру наукой. Человечество вдруг словно бы прозрело. И стало размышлять о том, а не происходит ли человек, скажем, от обезьяны?
Если это так, то, казалось бы, необходимо было срочно начать поиск «переходных форм» для этого наверняка бесконечно долгого эволюционного процесса. Надо было найти свидетельства существования каких-то промежуточных существ. Отыскать, так сказать, «недостающее звено», найти создание, которое было в глубокой древности одновременно и полуобезьяной, и получеловеком.
Для этакого, существующего пока еще лишь в мыслях существа, некоего предка человека вышеупомянутый Эрнст Геккель придумал даже особое название. Он соединил два греческих слова – pithekos – обезьяна и antropos – человек. Так в зарождавшейся тогда науке о происхождении человека возник новый термин – «питекантроп».
1.1. Евгений Дюбуа: поиски питекантропа
Евгением Дюбуа в выборе для поисков «недостающего звена» района Суматры и Явы двигали, как теперь стало очевидным, неверные научные посылки. Но в том-то и парадокс, что ошибочные расчеты порой приводят к триумфальному успеху, который можно определить как открытие века. Таким триумфом упорства в достижении поставленной цели и поистине фанатичной веры в правоту эволюционного учения стали успешные поиски питекантропа, незадолго до этого «открытого на кончике пера» Эрнстом Геккелем. Не вина, а подлинная трагедия Дюбуа состояла в том, что он на десятилетия опередил свое время. Ученый мир оказался неподготовленным безоговорочно и полностью принять это открытие.
Виталий Епифанович Ларичев. «Охотники за черепами»
Ни одна кость питекантропа не была найдена Э. Дюбуа in situ, в надежно датируемом слое, в непереотложенном состоянии. Он платил деньги за каждую принесенную косточку, и народ тащил. Сам Э. Дюбуа специалистом не являлся, он был врачом, что позволяло ему отделять нормальные кости от уродливых, – их он и накупил. Постольку поскольку он платил за каждую кость, поставщики начали колоть кости на мелкие фрагменты, в силу чего в коллекцию легко могли попасть патологические кости обыкновенных людей, пораженных болезнями.