Гомер Пим и секрет одиссея - стр. 27
Гомер вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Разочарованные взгляды друзей заронили сомнение в сердце. А вдруг друзья правы: исчезновение отца расстроило его до такой степени, что рассудок не выдержал, и теперь он готов поверить во что угодно, лишь бы не потерять надежды.
Он глубоко вдохнул и выдохнул, не задерживая дыхания. Плечи опустились. Гомер не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким несчастным.
Сидевший рядом Саша нахмурился. Он, видимо, был искренне удручен тем, что не в силах поверить ему на слово. Он бы с радостью, но… нет. Саша толкнул Гомера локтем, это было принято между ними и означало, что из-за незначительного приступа безумия их дружба ничуть не пострадает.
А вот Лилу что-то быстро соображала, прищурившись, изучая пуговицу, которая все еще была у Гомера в руках.
Вдруг она подняла голову, будто внезапно проснувшись.
– А помните того парня, который приходил к тебе тогда?
– Жорж Финк? – подхватил Гомер.
– Да. Ведь ты говорил, что он был актером в фильме твоего отца?
– Ага, он играл Телемаха. Потому и сдвинулся, вообразив себя этим персонажем.
– Так… так-так-так-так… – повторила она, барабаня пальцами. – А твой отец? Он только ставил фильм или тоже играл в нем?
– Он играл Одиссея, – ответил Гомер, – но эта роль маленькая, потому что фильм в основном про Телемаха в поисках отца – Одиссея, плавающего по морям.
Лилу снова погрузилась в раздумье, к великому огорчению Саша: он не мог понять, куда она клонит. Гомер внутренне молил, чтобы она пришла к тем же выводам, что и он сам.
– А помните, – продолжала Лилу, – Жорж Финк рвался в студию, крича, что его родители Одиссей и Пенелопа и что они там, «по ту сторону»?
– Да он просто слишком вжился в роль… – заметил на это Саша.
– А что, если это была не роль? – предположила Лилу.
Внезапное чувство, к которому привели девочку размышления, заставило ее черные глаза лихорадочно заблестеть, а щеки – порозоветь. Гомер же чувствовал, что череп вот-вот расколется надвое. Все его ночные приключения сходились в одном объяснении – безумном, ирреальном, невероятном. И всё же…
– Уверена, что и ты думаешь о том же, – поддержала его Лилу.
Тут Саша вспылил.
– Да расскажите же, наконец! – вскричал он. – Что касается меня, то я не понимаю ничего!
Саша обладал практичным умом, любил конкретность, предпочитал все осязаемое. Зато Гомер отличался мечтательностью, а Лилу – изобретательностью. Каждому свое.
– Что, если реальность слилась с вымыслом? – произнес Гомер.
– Как это? – удивился Саша.
– Если актеры превратились в персонажей фильма… Об этом Гомер думал с тех пор, как очнулся, и теперь вздохнул с огромным облегчением: все наконец было высказано. Однако, произнесенная вслух, эта гипотеза выглядела еще безумнее.