Гомер Пим и секрет одиссея - стр. 19
– Ш-ш-ш!
Вертевший головой во все стороны Гомер едва не проскочил мимо карлика, явно старавшегося привлечь его внимание.
– Это вы мне? – спросил он.
– Ну да, идем же!
Они быстро прошли мимо вывесок тира со стрелами и павильончика волшебной рыбалки, потом ми новали еще десяток разноцветных фургончиков и наконец вышли к канатам, ограждающим шапито. Лопатки карлика выпирали под рединготом, точно сложенные крылышки, и от этого в профиль он очень смахивал на горбуна. – Здесь то, что ты ищешь, – выдохнул он, показав на шапито.
– Но я ничего не ищу!
– Ну конечно, ищешь! Все что-нибудь да ищут.
И он стремительно убежал, прихрамывая, оставив Гомера и песчанку в некотором замешательстве.
– Эй, подожди! – крикнул Гомер ему вслед.
– Сюда! – ответил карлик, снова показав на шапито, и исчез меж двух фургончиков.
– Ну и на том спасибо, – проворчал Гомер.
Потом повернулся к Биби:
– А ты что об этом думаешь?
– Карлик указал путь – надо пойти взглянуть.
– Ну уж пойдем как-нибудь, – согласился Гомер.
Невольная рифма заставила его рассмеяться. Кажется, он уже научился неплохо рифмовать! Отпра вившись в путь по длинному шапито, они прошли расстояние, соответствовавшее многим километрам, перешагивая через толстенные тросы, часто встречали мартышек-механиков, у которых за поясом были всевозможные инструменты, и вот наконец достигли величественного порога.
Стражу тут нес, как и у входа на ярмарку, Цербер, похожий на медведя. Тремя парами глаз он властно осмотрел Гомера с Биби и бросил:
– А, вот и вы пожаловали!
Раздвинув пурпурный занавес высотой в добрых двадцать метров, он жестом пригласил их войти внутрь.
Гомер только раз в жизни был на футбольном матче. Отец, незадолго перед тем как исчезнуть, купил билеты на «Стад де Франс», на финал чемпионата, подумав, что это уникальная удача для его сына. Мальчик запомнит это на всю жизнь.
Войдя под своды шапито, он почувствовал в точности то же самое, что на стадионе: помещение грандиозное, кипящее энергией, экс-тра-ор-ди-нар-ное.
Но все скамейки были пусты и утопали в полумраке. Только центральную сцену освещала люстра в виде канделябра с бахромой, величиной больше дома Гомера и всех соседних домов, вместе взятых. Огромная стая собак резвилась посреди полнейшего беспорядка, они носились, лаяли, галдели. Присмотревшись внимательнее, Гомер понял: это был собачий футбольный матч! Присев на скамейку, он стал наблюдать за невиданной игрой. Афганская борзая, горделивая и спесивая, казалось, старалась всячески уклоняться от мяча, а жирненький маленький мопс, высунув язык, носился как ошпаренный, но так ни разу и не поймал его. Лохматый бриар прицеливался для удара, и вся эта какофония лая развеселила Гомера.