Голубой кедр - стр. 4
Лебедев облокотился спиной о прохладную дверь и задумался. Призвать на помощь здравый смысл мешало только одно: ведь каким-то же образом он здесь оказался! Не под гипнозом же доставили. Раньше, читая о всяких таких диковинных историях, он допускал их возможность с кем угодно, только не с собой. И сейчас в сознании прошла медленная мысль: «Не может быть…» А что делать, если быть не может, но продолжает быть? Крестное знамение сотворить? Он не умел.
– Ну, а я вам зачем понадобился? И почему вы называли меня Мэргеном?
Заговорил тот, другой, по прозванию дзё комо:
– Тут недалеко еще стойбище было. Тайга большая, всем места много. Дедушка тигр живет, медведь живет – он как человек все равно, косуля живет, лесные люди – тоже. Люча, русские, пришли, и они жить стали. Тайга большая! Хорошо было… Ой, ой, ой, давно это было. Дзё комо в каждой юрте жил, в среднем столбе…
– Дзё комо – тоже домовой? – деловито перебил Лебедев, которого начал увлекать этот поток этнографических откровений.
– Дзё комо – душа дома, душа счастья. Комо большой – значит, хозяин его богатый, комо маленький – хозяин бедный. – Поймав оценивающий взгляд Лебедева, он кивнул: – Мой хозяин не шибко себе богатый человек был, однако ничего, хорошо жили. Ой, ой, ой, давно это было! – Голос его вздрагивал. – Молодые ушли. Заветы предков забыли. В каменных стойбищах, как и люча, жить стали. Тайга им чужая. Раньше как бывало? Человек в тайге живет – человек тайгу бережет. Теперь человек в тайге не живет – из тайги только забирает. Злой человек стал. Как росомаха все равно!
Вдруг он насторожился. Домовой тоже поднял голову, перестал всхлипывать. Старички поднялись, поддерживая друг друга. Дзё комо торопливо проговорил:
– Я камлал, в большой бубен бил, у костра плясал, как шаман все равно. Духи сказали: в каменном стойбище русский Мэрген-богатырь живет, он поможет. Душа у него чистая. Он увидит и поверит… Он сохранит дерево Омиа-мони от…
– Дзё комо, батюшка ты мой! – перебил его домовой голосом, похожим на всполошенный птичий крик. – Едет! Уже близко!
– Мэрген!.. – простер было к Николаю руки дзё комо, но домовой дернул его за полу. Старички перескочили через речку и скрылись в тайге, оставив Лебедева еще более ошарашенным, чем прежде.
– Эй! – крикнул Николай. – Вы что? Вы куда? А я?! – И замолчал, услышав рокот автомобильного мотора, до такой степени чуждый звонкой тишине тайги, что Николай сразу и не сообразил, что это означает: привычное прошлое возвращалось к нему!
И вот, ныряя и проваливаясь на колдобинах давно заброшенной проселочной дороги, из-за ближнего домика вывернулась грязно-белая, видавшая виды «Нива» с включенными обоими мостами и оттого неуклюжая с виду. Лебедеву показалось, что машина отпрянула как бы в изумлении, «увидев» его.