Голубой ангел - стр. 26
И тут я должен похвастаться. Подавил я в себе желание бумаги эти достать, а молочника арестовать. «А если он ни в чем не признается», – подумал я, и с мыслью этой не расстаюсь до сих пор, какое бы дело ни расследовал. Когда приходится иной раз читать или слышать, что следователь добился от преступника полного признания, так это значит, что следователю просто повезло. Надо уметь самому вопреки преступнику загадки разгадывать…
– Проснется мужик, поднимет шум, – спрашивает проводник, – как быть?
– А очень просто, – объясняю. – Неси мешок на прежнее место как ни в чем не бывало. Будто попался мешок тебе на глаза и ты ему хозяина ищешь…
Так все и обошлось.
Верст пятидесяти не доезжая до Пскова, вылез мой молочник из поезда. Выскочил вслед за ним и я – и в сторону. Увидит меня, сразу поймет, в чем дело. Оплошность я сделал, уехав один из Петрограда. Не могу за ним следовать. Посматриваю издали… Прошел он со своим мешком за станцию, подошел к каким-то саням, положил мешок, сам сел, и лошадь сразу тронулась с места. Видно, выезжали за ним на станцию.
Тут кинулся я на станцию, спрашиваю:
– Откуда эта лошадь? Во-он пошла!
– А это, – говорят, – Афанасьев из Соловьевки. Вам что, туда надо? Старик из Петрограда приехал. Масло возит продавать. Богатый мужик. Сын за ним приезжал. Они бы вас взяли…
– Да нет, – говорю, – лошадь больно хороша.
Прикинул я кое-что в уме, – не может быть такого невезенья, думаю, чтобы он последние бумаги вывез, – и уехал с первым же поездом обратно в Петроград.
Доложил Коврову о поездке.
– Что думаешь делать дальше? – спросил он меня. – Люди нужны?
– Как бы не спугнуть… Лучше пограничную часть предупредите, – попросил я. – Чтобы в случае чего мог я к ним обратиться…
Затем зашел к знакомому уже мне жильцу, попросил опять известить меня, когда масло привезут. Тот действительно очень аккуратно перед самыми святками позвонил мне, и я встретился с Афанасьевым уже как старый покупатель, купил масла и опять отнес его Железновым.
– Напрасно вы о нас так беспокоитесь, Иван Николаевич, – говорит Зинаида Павловна и смущается.
– Люди свои, сочтемся, – отвечаю. – Я вот в деревню ехать собираюсь, отпустите со мной Виктора? Чего ему каникулы в городе проводить?
– Да уж не знаю, как быть, – говорит Зинаида Павловна. – Я бы и отпустила, да ведь вы человек занятый, куда такая обуза?
– А он мне помогать будет, – шучу в ответ. – Пускай с жизнью знакомится.
Тут Виктор сам подходит ко мне и шепотом, чтобы мать не слышала, спрашивает:
– Дело?
– Да, – говорю.
– Все то же? – спрашивает.
– Да.