Голоса на обочине - стр. 68
Иду, значит, я меж оврагом и улицей. Слева, где овраг, на отшибе избёнка была. Старуха скрюченная в ней обитала. Неумывакина её фамилия. У нас все звали её Неумоихой.
В деревне говорили, что вроде бы она то в свинью превращается, то в чёрную кошку. Ловили её, а никак не удавалось разоблачить. Вот всё вроде: и свинья лишняя не знай откуда взялась, и старухи дома нет… А раз: и ничего такого нет. Всё, как надо, в один миг… И свинья пропала, и старуха на месте.
Это мне сразу всё вспомнилось, как только пошёл я вдоль оврага.
А я Гоголя начитался. «Вечера на хуторе близ Диканьки», помните? Мастер он был на такие дела!.. Эх и писатель!
…Ну вот, иду. И такая на меня жуть страшная напала. Откуда?
Раньше-то вроде ничего?
А тут полнолуние. И тишина! Мёртвая! И свет сверху струится лунный. Как на кладбище. Так и кажется, что кто-то сейчас руку костлявую протянет… И всё тебе! Каюк!
Почему тишина?
Обычно собака залает то на одном конце, то на другом. То кошка мяукнет…
А тут молчок. Будто всё вымерло.
Чем дальше в конец наш иду, тем темнее и страшнее. А остановиться не могу… Мысль опять же возникает: если не идти, то что делать?
Назад – и в Фёдоровку? Кому я там нужен?
Смотрю, из оврага поднимается белый, нет, седой, шар! Как чья-то огромная голова. И плывёт эта голова прямо на меня. И пасть такая огромная у неё. И никакого туловища у этого чудища нет. Или его не видно? Замаскировано всё. Всё обволакивается лунным, похожим на топлёное молоко, светом. У меня зашевелились волосы на голове. До сих пор помню эту жуть!
Больше со мной за всю жизнь такого никогда не было. Чтоб волосы фуражку поднимали…
Думаю: «Надо засвистеть!»
Пробую, а никак! Губы мои ссохлись, не раздеру их! В полуобмороке стою, а шар мимо меня плывёт уже. И дальше так, к избушке Неумоихи подался.
Что оказалось-то? Соображаю: туман в овраге густой такой.
Клочья его отрываются и поднимаются вверх из оврага… Просвечиваются лунным светом… Страшно. И стыдно за себя…
…Подошёл я к своему дому никакой.
Опять же необычная тишина во дворе. Дико!
Дворняги Полкана не слышно.
Трогаю кольцо у калитки.
Металлическое звяканье в ответ. Тишина мёртвая. Двор будто затаился.
«Живы ли родители?» – думаю.
Появляется отец из сеней. Тихо так, как привидение. Без звука, без света.
Когда вместе вошли в избу, упал я на лавку.
– Есть будешь, сынок? – слышу голос родителя.
А у меня всё перед глазами как в тумане.
И седая голова отца, и этот шар из оврага… всё слилось в единое. И поплыло куда-то. И я со всем вместе плыву, но придавленный такой тяжестью невообразимой…