Голоса из подвала - стр. 26
– По домам, – прошипел Ревякин. – Мы ничего не видели, расстались на въезде в Южный. Куда делся, не знаем. Понял?
Генка мотал головой, по трясущимся щекам бежали слезы.
Ревякин сжал его плечо, вдавил ногти в кожу.
– У тебя папка сидел?
– Д-да…
– Брат сидит?
– Д-да…
– Хочешь к брату?
Генка замотал головой сильнее.
– Тогда слушай меня, Полено! Быстро! Домой!
И Полено повиновался.
Когда Егор очнулся, окончательно стемнело. Он вырыл лицо из листвы, покрывающей дно колодца толстым одеялом. Закашлялся. Пришло осознание того, что с ним случилось. Первым чувством было облегчение: никакого монстра в Южном нет, это дурак Генка обогнал его короткой дорожкой и устроил засаду. В результате он упал в канализацию и чудом не свернул себе шею. Все обошлось, теперь ребята помогут ему выбраться. А там уж он подумает, стоит ли с ними дружить.
Егор сел и ощупал себя. На лбу обнаружилась шишка, которая при нажатии заставила его издать протяжный стон.
А вот потрогав ногу, он уже вскрикнул в голос. Не сломана, но, вполне возможно, вывихнута.
«Мама меня убьет», – подумал Егор, представив, как явится домой, грязный, побитый, хромающий.
«А надо бы убить Ревякина и Поленова. Где они, кстати?»
Он задрал голову к фиолетовому кругу вверху и позвал:
– Пацаны! Долго вы там! Я сам не вылезу!
Стены каменной трубы впитали крик, приглушили его. Листва, спасшая жизнь, зашуршала.
– Ой-ой! – Егор вскочил, заныл от резкой боли. Подтянул под себя раненую стопу и вновь заорал:
– Саня! Гена! Это уже не смешно! Я ногу сломал!
Кажется, внизу его слышали лучше, чем наверху. Листья, как поверхность болота, пошли рябью, мелькнуло в темноте вытянутое тельце размером с котенка. Длинный хвост.
Егор не боялся грызунов, у него самого жила домашняя крыса по имени Матильда. Но канализационные крысы… Он мало что знал об их поведении, тем более о том, сколько их здесь и насколько они голодны.
Его посетила вызвавшая тошноту мысль: колодец – лишь вершина айсберга. Под ним многие метры спрессованной листвы и тысячи кровожадных крыс. Образ заставил вновь и вновь звать на помощь. Он кричал, пока не охрип, но результат оставался нулевым.
«Они меня бросили, – подумал мальчик, – решили, что я умер, и сбежали, трусы несчастные».
Злость на людей, с которыми он так хотел подружиться, взбодрила.
Он принялся шарить в темноте ладонями, балансируя на здоровой ноге.
– А это у нас что? – спросил он, дергая за торчащую из стены железку. Такие же железки вели к свободе двумя параллельными рядами. Все, что осталось от лестницы. Егор прикинул свои шансы сорваться с ненадежного уступа. Шансы были высоки. Но примерно такими же были шансы просидеть в крысиной норе до утра.