Голод крови - стр. 8
– Да, но тогда мне непонятно, какое она имеет отношение к КРЕССТу? – вопрошала Маришка, – Она что, телепат? Или ведьма?
– Медиум? – предположил Руслан.
Подразделение Гольдберга, равно как и alma-mater Маришки и Руслана, было лишь частью огромной структуры, наряду с ФСБ и другими подобными конторами занимавшейся вопросами государственной безопасности. Аббревиатура КРЕССТ дословно означала – Консолидация Российских Единых Специальных Служб и Товариществ. КРЕССТ включал в себя множество отделов и подотделов и по сути являлся огромным муравейником, в котором вполне мирно на взаимной договоренности существовали люди практически всех известных профессий – от судмедэкспертов и хакеров экстра-класса до снайперов и юристов всех специализаций. Однако, банальные наркодельцы, ординарные серийные убийцы-психопаты и отдельные звенья организованной преступности «Папу» и его ребят не интересовали. Консолидация Российских Единых Специальных Служб и Товариществ в самом прямом смысле и всеми доступными способами боролась с паранормальными явлениями и прочей чертовщиной.
– Бери выше, – разрешил Гольдберг.
– Член какой-нибудь сатанистской организации? – не унималась Маришка.
– Член, – брякнул Руслан.
Маришка улыбнулась «про себя». Ну Рус! Сейчас «Папа» тебя на место поставит.
– Есть подозрение, что она – вампир, – будничным тоном сообщил Гольдберг.
– О! – просиял Руслан. – Вот это уже интересно! Давайте картинки, Алексан-Бруныч.
От фотографий жертв предполагаемой вампирши Руслан пришел в полный восторг.
– Все как обычно, Алексан-Бруныч? Две ранки на шее и ни капли крови в венах?
– Не спеши с выводами. С первой-то жертвой все именно так…
– Ага, вот эта девушка, да? – допытывался Руслан, тыча пальцем в фотографию блондинки с остекленевшим взглядом.
– Проститутка из Нью-Йоркского борделя, – уточнил Александр Брунович, – ее нашли в тот же вечер. По горячим следам, так сказать.
– Вау, так она – бисексуалка?!
Восторгу Руслана не было предела.
– Да кто их сейчас разберет, – смущенно проговорил «Папа», мгновенно став пунцовым.
В свои шестьдесят лет Гольдберг, будучи человеком воспитанным на классической советской идеологии, не понимал, а точнее, не желал понимать значения множества подобных «неологизмов». И смущался как школьник всякий раз, когда разговор заходил о чем-нибудь «этаком».
– Александр Бруныч, а что со второй жертвой?
Маришка решила прийти «Папе» на помощь. Кроме того, ей было весьма интересно узнать, что означал кол в груди жертвы номер два – темноволосого парня с перекошенным в агонии лицом.