Голод крови - стр. 28
Гольдберг положил свою шершавую ладонь на руку Маришки.
– Мне жаль, девочка, – глухо проговорил Гольдберг, – Но полчаса назад… Руслана не стало. Токсический шок. Сердце не выдержало.
Маришке показалось, что кто-то выдернул пол у нее из-под ног. Нет, не может быть. Ей послышалось.
– Так, – Маришка старалась говорить максимально спокойно, – еще раз, что с Русланом?
– Мне жаль, – только и повторил Гольдберг.
Маришка вскочила с места.
– Куда ты? – спросил «Папа», резко хватая Маришку за запястье. Он попытался усадить ее назад, но не тут-то было. Девушка резко увела локоть в сторону, освобождая таким образом захваченную руку.
– Не надо меня останавливать, – отчеканила Маришка. – Я хочу увидеть своего друга, и увижу его, и мне плевать на государственную тайну.
– Горячая голова, – посетовал Гольдберг. – Да ты представления даже не имеешь, что за зрелище тебя там ждет!
– Я хочу увидеть своего друга, – упрямо повторила Маришка.
Несколько напряженных мгновений они сверлили друг друга взглядами. Пожилой мужчина и молодая девушка. Экс-преподаватель и экс-студентка. Начальник и подчиненная. Он был опытен, она – молода, и в этом была их сила… и слабость. Наконец, он сдался.
– Иди, – устало сказал Гольдберг. – Я распоряжусь, чтоб тебя пропустили.
Сколько Маришка Сухостат, специальный агент «убойного отдела» Консолидации, себя помнила, она никогда не плакала. Даже когда было очень больно. В пять лет ей стесали пол-лица и выбили три зуба кирзовым сапогом. Боль пересилила жуткая обида, что ее побил мальчишка, хоть тот и был старше Маришки ровно в два раза. Дело происходило в подвале детского дома, где маленькие люди боролись за место под солнцем в виде сворованной с продовольственного склада банки икры. Не черной, и даже не красной. Кабачковой. Маришка была проворней, но ее проворство проигрывало грубой физической силе. Дети стояли и смотрели, как Серый, схватив Маришку за волосы, возил ее лицом по грязному бетонному полу. Но она не плакала – терпела унижение, сжав оставшиеся зубы и глотая соленую от крови слюну. А через минуту в подвал ворвался чернобровый пацаненок с черенком от лопаты в руках и со всей дури огрел Серого по спине. Тот издал пронзительный вопль и упал на колени, отпустив при этом Маришку.
– Валим отсюда! – заявил пацаненок, взял поднявшуюся Маришку за руку и потащил к выходу. – Ну-ка, расступились, с-суки! – крикнул он тем детям, которые попытались было перекрыть им дорогу к выходу.
Видимо огрызок лопаты в его руке развеял их сомнения, и никто из свары Серого не посмел помешать беглецам.