Голливуд и его звезды - стр. 46

Нельзя сказать, что 48-летний Депп соответствует роли 22-летнего Пола Кемпа (Хантера Томпсона), но такие мелочи не могли его остановить. В этом фильме, который значит для него слишком много, он не только исполнитель главной роли, и не только продюсер (вместе со своей сестрой, Кристи Дембровски, возглавляющей их совместную компанию Infinitum Nihil) – Депп внес свою лепту и как музыкант: ему принадлежат четыре композиции для саундтрека к фильму.

– Я уже впитал в себя достаточно много Хантера в «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе», сыгав версию его – в облике бесшабашного журналиста и писателя Рауля Дюка, – рассказывает Джонни. – Вернуться и сыграть Хантера в образе Пола Кемпа, который еще только балансировал на грани понимания собственного голоса и направления своего гнева, было по-своему непросто. Билл Мюррей предупреждал меня: «Джонни, тебе следует быть осторожным». Я удивился: Почему? «Понимаешь, когда ты говоришь, как Хантер, входишь в этот ритм и учишься думать, как Хантер…» Да, говорю, понимаю. Это уже тебя не покинет никогда…

О сюжете фильма особенно рассказывать нечего. Он настолько зрелищный и динамичный, и на такой богатой фактуре, что его лучше посмотреть. Если в двух словах, это история молодого, талантливого и неуживчивого журналиста Пола Кемпа, в 1960-м бросившего престижное, но насквозь лицемерное издание в Нью-Йорке и сбежавшего в Пуэрто-Рико, где жизнь бьет ключом, где небо синее, море голубое, песок белый, а тропический лес изумрудный, где воздух напоен ароматом сигар, ром льется рекой и все доступно – машины, яхты, девочки, иные из которых предпочитают купаться голышом… «где даже саму жизнь продают за копейки».

Всеобщая беззаботность обманчива. Пол лишний раз убеждается, что жизнь жестока везде, припасая для каждого подводные камни и неожиданные, увы, далеко не всегда приятные сюрпризы. Попав по приглашению товарища, тоже журналиста и литератора, в Сан-Хуан, он устраивается на работу в местной газетенке, и по ходу дела раскрывает махинации здешних воротил с недвижимостью, что разумеется чревато.

Перевоплощаясь на экране в своего друга, который и без того прочно поселился в его душе, Джонни, прямо-таки помешавшийся на этой почве, говорит, вспоминая съемки в Пуэрто-Рико: «Я знал, что со мной будет Хантер. Я знал. Он со мной и сейчас. Я хотел, чтобы дух Хантера присутствовал во всем, в каждой детали, чтобы все могли почувствовать, что Хантер там, с нами».

Поскольку никто не знал Хантера так, как знал его Джонни, с началом съемок он сказал Робертсону: «Эй, просто доверься мне». И Робертсон доверился, решив, что бесспорный актерский талант и история, которую они рассказывают с экрана, переплюнут любые режиссерские и операторские изыски. Его сговорчивость объяснялась еще и тем, что он сам себе не верил, что ему так повезло. «Я работаю с самым знаменитым актёром в мире, – говорит Робертсон, – это своего рода шок для центральной нервной системы».