Годы лейтенантские. Я родился на советской земле. Исповедь офицера - стр. 32
– Как служба, Шах?
Так меня ещё в училище называли. В Калинине и в Москве – Шах, а ещё раньше в Старице – фамилию иначе интерпретировали – самагонов, самогонщик. Уровень разный, разные и интерпретации. Хотя Старица, конечно, городок прекрасный. Это я уж так, к слову.
А вопрос прямой. Не просто, как служба?
– Роту ещё не получил?
Вот так, прямо по-военному. Вопрос то понятен. Жёны офицерские ревностно относились к продвижению не только своих благоверных, но и их однокашников. А Надя, к тому же, ещё, как оказалось, и в полковой самодеятельности участвовала. Словом, как говорят, в теме.
– Роту получил, – ответил я.
Она аж подскочила на кровати, поспешно закрыв то, что открывать неприлично. Точнее, нет, не так. У женщины ничего не может быть неприличного. Напротив… Просто спрятала то, что не к месту открывать в данном случае. Села, удерживая одной рукой одеяло, а другую ко мне протягивая, воскликнула:
– Да ну, шутишь?! Не верю… Покажи удостоверение. Ну покажи… что я удостоверения что ль не видела.
Показал, правда из своих рук, страницу с соответствующей записью…
– Шах ротный, шах уже ротный… А ты… Уф…, – это она уже мужу.
Володя только что-то бурчал себе под нос.
Они собрались быстренько, и мы все вместе отправились на квартиру родителей Надежды, где продолжалась свадьба. А там конфликт. Отец невесты, ну и Надежды, конечно, фронтовик, поставил пластинку с песней «Журавли», а доченька младшая сняла и что-то современное. Я на правах старшего товарища, с которым она как никак была безобидно знакома, вернул в радиолу «Журавлей» и пожурил немного. Жених молчал, не решаясь принять чью-либо сторону.
А вечером мы пришли в гости уже с Любой. Днём-то я о своих приключениях рассказал, ну а как с Любой появился, Надя посмотрела на неё, отвела меня в сторону и говорит:
– И чего тебе не так! Девка, во! – и палец вверх. – Всё при ней. Не дури, Шах, не дури. Девка на зависть. Чего ещё тебе нужно?!
Мелочь, а ведь информация к размышлению. А вставил я этот эпизод не только из-за этих слов. Главное, тут иное – штрих к портрету офицерской жены, а особенно таковой, что побывала с мужем в загранке, в частности, в ГСВГ. Потом этот момент пригодится, чтобы высветить один важный эпизод.
Ну вот, собственно, на этом и завершилась служба в Калинине. Через день получил предписание, и отправились мы на вокзал.
До города Бологое путь совсем не дальний, но по неопытности очень и очень долгим получился. Поехали на электричке, что, конечно, опрометчиво, поскольку электрички до Бологое спотыкались на каждом крохотном полустанке и тащились до конечной станции около четырёх часов. Электрички старенькие, с плоским носом, с небольшими вагонами, деревянными скамейками в них и ступеньками для выхода на низкие платформы. В ту пору высокие платформы были далеко не на каждой станции.