Годы испытаний. Честь. Прорыв - стр. 65
Придя домой после разговора с женой Канашова, взволнованный Русачев долго не мог найти себе места.
Марина Саввишна сразу отправилась в погребок, достала маринованных грибков, сделала салат и, налив стаканчик вишневой наливки, подошла к нему.
– Покушай, голубчик, – предложила она ласково, обнимая мужа и гладя его черные, подернутые нитями седины волосы.
Но Василий Александрович, даже не взглянув на нее, резко поднялся и заперся в своей комнате. В нем еще были слишком свежи воспоминания о самовольном переселении в новый дом, и он считал жену главной виновницей и заводилой.
Долго он сидел, закрыв глаза. Потом достал два пожелтевших от времени номера журнала, где была напечатана в тридцатые годы его статья о коннице в наступлении. И, наконец, вытащил из ящика стола вторую статью, отпечатанную на машинке. Ее вернула эта же редакция накануне Нового года. В ней он излагал свои мысли о коннице как одном из основных подвижных средств в современной операции. Редакция со многими положениями, выдвинутыми им, не согласилась, отрицая ведущую роль конницы в будущей войне, требовала от него кое-что обосновать, а отдельные места переделать. Он обиделся и не стал ничего исправлять. С каждым днем он все больше и больше относился с недоверием и даже боязнью ко всему, что могло поколебать его авторитет, заслуженно добытый в годы Гражданской войны.
А вскоре прибыл к нему в дивизию служить «баламут» Канашов. Русачев скрепя сердце терпел «новшества» и боялся, что этот «новатор» подведет его. И в то же время понимал: зажимать новое, что вводил Канашов в боевую подготовку и обучение войск, нельзя. Не раз он пытался разобраться, кто же такой Канашов: карьерист, ищущий личной славы, или действительно деловой командир с творческими наклонностями? Он не мог отказать Канашову в его неуемной энергии, умении видеть важное, но в то же время он считал себя обязанным сдерживать его «необузданные желания и порывы».
Первое время он был убежден, что Канашову с ним тягаться трудно. Ведь у него, Русачева, за плечами многолетняя армейская служба, боевой опыт Гражданской войны и у командования он на хорошем счету, его ценили, ему доверяли, считали одним из опытнейших командиров. А кто такой Канашов? Командир, хотя и не из молодых, но все же у него нет всех тех качеств, которыми обладал он.
Время шло, и Русачев начинал понимать, что весь его авторитет и особенно его опыт Гражданской войны теряют свое былое значение, а сам он отстает от жизни.
Остро это он почувствовал с приходом в дивизию Канашова.
Прошлой осенью после тактических учений начальник боевой подготовки округа вызвал к себе Канашова и долго беседовал с ним о причинах ошибок, допущенных во время учения. Да и сейчас, несмотря на этот печальный случай, генерал признал подготовку полка хорошей. Это больно задело самолюбие Русачева. А на разборе учений генерал говорил о том, что некоторые большие начальники не готовятся серьезно к учениям и собираются руководить ими, как проезжий дирижер чужим, хорошо сыгранным оркестром. Русачев принял этот упрек в свой адрес.