Годы испытаний. Честь. Прорыв - стр. 53
– Я слушал, товарищи, выступления некоторых и, как коммунист, не могу молчать и соглашаться с ними. Они договорились до того, что якобы во всех бедах в нашем батальоне виноват один лейтенант Миронов… Не слишком ли тяжелое обвинение предъявляем мы молодому командиру?
Горобец заерзал на стуле и косо взглянул на Бурунова.
– Если говорить прямо – это не по-партийному и просто нечестно. Да, лейтенант Миронов совершил серьезную ошибку… Но где же были все мы? Нельзя забывать, кто такой лейтенант Миронов. Вот уже скоро три месяца, как он находится в нашем батальоне. А кто хоть раз по-настоящему помог ему в его хорошем и ценном для армии начинании? Варится человек в собственном соку. А когда он споткнулся, хотят избить до полусмерти его за ошибку. А ведь так недолго загубить каждую живую мысль. Можно, конечно, найти такую золотую середину и делать все правильно, но холодно, равнодушно к службе, а практически бесполезно для всех, но удобно и выгодно для себя. Вот мы в основном правильно ругаем его за промах, но опять впадаем в крайность. Некоторые товарищи поставили даже под сомнение: дорожит ли он честью батальона?
Бурунов оглядел всех.
– Людей больше любить надо, верить в них, поддерживать их желания. А если уж наказывать, то не сгоряча, а тщательно разобравшись что к чему. Загубить человека легко, а помочь ему, когда он оступится, не так просто. У Владимира Ильича нам надо учиться пониманию и оценке каждого человека. Маяковский очень точно выразил в своих стихах суть этого ленинского отношения к людям:
В это время широко распахнулась дверь, и появился запыхавшийся Канашов. Он шел между рядами, кивал головой направо и налево, здороваясь. Горобец слегка растерялся при виде командира полка, подал команду «Встать!» и хотел было идти докладывать, но Канашов остановил его рукой. Подполковник быстро прошел за стол, где сидело командование батальона, пожал всем руку.
Миронов испуганно посмотрел на него и подумал: «Ну, теперь пропал».
Канашов с минуту стоял, глядя сердитым взглядом, как бы припоминая все неурядицы, случившиеся с молодым лейтенантом. Некоторые командиры с тревогой и жалостью смотрели на Миронова.
– Товарищи командиры, – сказал Канашов, – каждого из нас не может не волновать случай, который произошел у нас в полку. Но я скажу вам о еще большей неприятности, заставившей меня призадуматься.
Все с затаенным дыханием поглядели на взволнованное лицо Канашова.
– Принес мне майор Савельев подписывать аттестации на присвоение званий, а у меня не поднялась рука подписать их. «Почему?» – спросите вы. А не подписал я аттестации потому, что нет у этих командиров основного командирского качества – инициативы… Не глядите на меня с недоумением. Савельев попытался возражать мне. Он сказал: «Товарищ подполковник, правда, вот эти командиры по характеру несколько нерасторопны, но они выполняют все приказы». – «Да, выполняют, – ответил я. – И подчас точно выполняют. Но ведь это их служебный долг». Командир без огонька, без инициативы не имеет права считать себя командиром. Военное искусство, как и каждое, требует талантливых исполнителей. Вот я и решил дать этим командирам время проявить свои таланты. А осенью подведем итоги.