Год Змея - стр. 12
Шло время, и не было нигде князя мудрее и любимее, чем Хьялма. При жизни о нем слагали легенды, а его слова переходили из уст в уста. Но лишь немногие из его близких знали, что Хьялма был давно, с детства, тяжело болен: он кашлял кровью, и год от года ему становилось все хуже и хуже. Тогда однажды к нему пришли могущественные колдуны, волхвы с вершин гор и, наслышанные о его силе и мудрости, принесли ему великий дар. Они собирались дать ему бессмертие. Кожу прочнее кольчуг, когти острее копий. Позвоночник тверже каменного хребта. Они сказали, что нужно сделать, и, кроме Хьялмы, этот разговор слышали только его братья, Рагне и Ярхо.
Ярхо-предатель. Никто не знал, когда он начал завидовать великому князю и когда решился пойти на измену. Устав быть в его тени, он отправился в ущелье и освободил Сармата, рассказав ему о волхвах. На пути его трижды его останавливал гром. За три ночи он потерял трех коней – но не внял предупреждениям богов и, одолев стражу, перерубил цепи Сармата.
И тогда полилась кровь. Реки крови, окрасившей горы, землю и небо в багряный, княжий цвет. И с тех самых пор свет не видел битв чудовищней.
…Придет время, Рацлава сыграет и эту песню. А пока телеги ехали на восток и ветра завывали под звездами.
Зов крови
I
Словно колокол рот, ад в груди его бьет, крепче виселиц шея его.
Редьярд Киплинг
Из их деревни было видно, как дотлевали шпили древнего Гурат-града. Над оплавившимися куполами, красными с позолотой, курился черный дым. Воздух был душный и прелый, и суховей нес по степи комки травы и запах гари. Слезящиеся глаза Кригги заливал пот, но она ничего не могла поделать – одно движение, и веревки сильнее впились во взмокшую кожу.
Девушка рвано выдохнула и облизнула потрескавшиеся губы. Она почти ничего не видела из-за пота и слез. И поэтому под ней, привязанной к высокому деревянному столбу, расстилалась мутная желтая степь. Расплывчатый диск солнца пылал над мертвым Гурат-градом. От жара горы, огибавшие Пустошь, растеклись и замерцали алым.
– Я стою под столбом во твоей земли, – горло свело судорогой, – охрани меня, матушка, и спаси. Я стою под столбом…
Каждый раз она сбивалась, начинала плакать и кашлять, но спустя мгновение продолжала снова надтреснутым, ломким голосом.
– …во твоей земли. Сохрани меня и спаси. – Кригга дрожала, и веревки оставляли ожоги на ее грубо перетянутых руках. Под грудью давило, живот онемел от страха и боли. – Я стою под столбом во твоей земли…
Ей хотелось пить. А еще – вывернуться и в последний раз взглянуть на свою деревню. Дары Сармату оставили далеко за частоколом – девица и тюки с серебром и зерном. Узорные ткани, вытканные лучшими местными мастерицами. Глазурованные блюда, малахитовые шкатулки, нефритовые серьги, расшитые пояса – все, что удалось собрать. Деревенский голова тряс каждый дом и вывернул собственные закрома, почти лишив приданого своих дочерей, но стоило ли? Говорят, в недрах Матерь-горы спрятаны сказочные сокровища. Что Сармату до их неказистой дани?