Год Палача - стр. 28

–– Так уж и молодая? Нет, Саша, я была молодой и красивой, пока был Володя, а сейчас я – старуха. По крайней мере, внутренне… – она беззвучно заплакала, утирая слезы платком.

––Не надо, Маша, – попытался её успокоить, – Володю не вернуть, а ведь жизнь продолжается. Пока я жив, буду помогать вам всем, чем смогу. Это мой долг перед ним. И давай договоримся, что ты не будешь отказываться, а наоборот, если возникнут какие-нибудь проблемы – сообщишь мне. Хорошо?

–– Хорошо, Сашенька, – ответила она с благодарной улыбкой. – Ты –наш ангел–хранитель. А сам–то как поживаешь? По–прежнему один или на личном фронте перемены?

–– Один…

–– А Катя? Она–то как? Вы видитесь?

–– Катя в порядке. Я купил им дом под Берлином и помогал первый год, а потом она сама устроилась в крупную солидную фирму и сделала карьеру. Теперь ей моя помощь ни к чему, отказалась… Дочери помогаю, она у меня умница, учится сразу в двух университетах. Видимся, правда, редко…

Мы проговорили всю дорогу до самого дома, а потом на кухне, где я помогал Марии приготовить стол для поминок. К вечеру собрались близкие родственники и друзья, и мы помянули Володю.

–– Прощаясь с Марией, я сказал ей тихо, протянув листок из блокнота:

–– Маша, вот мой адрес и телефон здесь, если что – звони… И ещё у меня к тебе просьба…

–– Да, всё что угодно, – с готовностью ответила она.

–– О том, что я в городе, не говори никому. Я здесь инкогнито. Хорошо?

–– Хорошо… А почему, Саша? – спросила она обеспокоенно.

–– Так нужно. Мало ли что… Дойдут слухи до… тех гадов – будут проблемы.

–– Понимаю… Можешь не волноваться, никто не узнает.

–– Спасибо, Маша. Да, я ещё хотел тебя спросить вот о чём. У тебя сейчас машина есть?

–– Только Володина "шестерка". "Вольво" я давно уж продала.

–– Значит, в гараже есть место?

–– Бокс же двойной. Он тебе нужен?

–– Может понадобиться.

–– Я дам тебе ключи. Можешь пользоваться. Машиной тоже.

–– Спасибо, Маша, мне машина не нужна.

Она принесла ключи, и, ещё раз попрощавшись, я вышел из квартиры.

Створки лифта лязгнули за спиной, и кабина заскользила вниз со стоном и ворчанием, позвякивая на этажах конечными выключателями. Через минуту всё смолкло, лишь откуда–то снизу едва доносилась музыка, монотонная и пустая, бухающая тремя аккордами в аккомпанемент хрипатому певцу, бесконечно повторяющему одну и ту же фразу. Видимо, в какой–то свободной от "шнурков" хате балдела молодая поросль, заблевав и заплевав всё, что только возможно, от чрезмерного влияния дешёвой бормотухи. Возможно, детки баловались и травкой, но мне было всё равно. С этим, увы, давно свыклись.