God of War. Бог войны. Официальная новеллизация - стр. 8
Удостоив кречета лишь беглого взгляда, Кратос внимательно оглядел растительность, сквозь которую они прокладывали путь к поляне с домом. Раньше тролли никогда не подбирались настолько близко к их жилищу. От этой мысли у Кратоса неприятно заурчало в животе.
– Как ты думаешь, почему мама хотела, чтобы я рассказывал ей о воронах? Что они означают? И почему мы увидели их сейчас?
Атрей снова посмотрел на небо, но вороны уже исчезли.
– У меня нет ответов.
При виде дома у Атрея внутри все похолодело. Его сердце больше не прыгало от радости, как прежде, когда он возвращался домой. Часы, проведенные в пути, в тишине, только усилили чувство потери.
За всю охоту они добыли только барсука. И то потому, что барсуки здесь водились в изобилии. Они были медленными и неуклюжими существами, легкой мишенью для стрел. По крайней мере, сегодня у них будет свежее мясо на ужин.
Внутри дома Кратос продолжил хранить молчание, предоставив Атрею право разделывать и потрошить барсука перед готовкой. После мальчик сел на трехногую табуретку перед очагом и насадил разделанную тушу на вертел для жарки. Языки пламени в очаге заставили его вспомнить о погребальном костре матери, когда она лежала, зашитая в белый саван, а огонь пожирал ее со всех сторон. Тогда он не проронил ни единой слезинки; его охватило такое горе, что он едва держался на ногах. Потом он поморщился при мысли о том, что, отрезая кусок ткани, оставил охотничий нож матери у нее на груди. В последнюю секунду он протянул руку и выхватил раскаленный нож, тут же отшвырнув его, когда его ладонь пронзила обжигающая боль.
Теперь же, когда мальчик представил себе жизнь без матери, на глазах его выступили слезы. Он заставил себя вспомнить тепло ее щек, когда она прижималась к его щекам, показывая, как пользоваться сделанным ею для него луком. Ее руки нежно обхватывали его руки, помогая натягивать тетиву. Он будет скучать по ее простым словам, которыми она всегда умела приободрить его.
– Ты что делаешь! – гневно воскликнул Кратос, подскакивая к очагу и выхватывая горящее мясо из пламени.
Выкинув из головы все посторонние мысли, Атрей непонимающим взглядом посмотрел на обуглившуюся тушу барсука на вертеле. Хуже барсука бывает только подгоревший барсук.
– Извини, – произнес он сдавленным голосом.
– Извиняйся перед своим пустым желудком, а не передо мной, – проворчал Кратос, опуская мясо на стол.
Ужинали они в молчании, а после сели на стулья перед очагом, чтобы согреться. Третий пустой стул, стоявший рядом с Кратосом, только подчеркивал тяжесть потери.