Год обмана - стр. 1

Потом я стал думать, у кого можно перехватить на недельку. Выходило, что ни у кого. Когда меня взяли в эту фирму, все очень легко давали взаймы. Солидное предприятие. Партнеры в Штатах и по всей Европе, навороченный офис, у босса – свой самолет. Кто знал, что грядут сокращения? Как теперь долги возвращать? Пнули, словно собаку под зад, а ты теперь сиди на бульваре, посреди этой раскисшей жижи, и мотай сопли на кулак. Пришла, блин, весна, открывай ворота!

После обеда посидел на Гоголевском бульваре, затем около храма Христа Спасителя, потом у памятника Достоевскому на ступеньках библиотеки и, когда совсем замерз, перебрался в Александровский сад. Скамейки здесь были самые удобные. Мягкие, как пух, и даже как будто теплые. К этому времени мой зад уже мог легко отличить скамейку на Тверском от скамейки у кремлевских ворот. Не задница, а профессор. Жаль только, в МГУ таких не берут. Хотя что они там получают, эти профессора.

– У вас не найдется, случайно, зажигалки?

Рядом откуда-то взялась дамочка. Будто из-под земли выскочила. Как это я ее не заметил? Должно быть, тоже скамеечка приглянулась.

– Пожалуйста. – Я круто щелкнул своей «Зиппо». Люблю реальные вещи.

Не похоже было, что ее с работы турнули. Вид счастливый, прикинута от Нины Риччи или от кого там? – я в последнее время как-то почти не слежу. Так что непонятно, зачем она по скамейкам шарахается.

Я поискал глазами ее жлобов. Рядом с такой счастливой обязательно должен какой-нибудь шофер вертеться.

Эта была одна.

– Сколько? – она наклонилась ко мне, и я подумал, что духи у нее баксов за двести.

– Сто, – говорю не задумываясь.

Просто так сказал. Пошутил. Я даже не знал, о чем она спрашивает.

Она открывает сумочку и тащит оттуда два раза по пятьдесят. Зелеными. Прямо как в кино. Сунула их мне в руку.

Я говорю:

– За что?

Она говорит:

– Ты знаешь.

Я посмотрел на нее немного и говорю:

– Не-ет, я не хочу.

Она говорит:

– Мало, что ли? На еще пятьдесят.

Я говорю:

– Да не хочу я, не надо мне пятьдесят.

А она говорит:

– Ну, тогда давай за двести. – И толкает мне в руку другие баксы.

Я думаю, ну, блин, попал. Бешеная какая-то! А сам ее все время от себя отталкиваю.

Вдруг она говорит:

– Ты что, случайно на эту скамейку сел?

– Ага, – говорю. – На камне попа сидеть замерзла.

Она рассмеялась:

– Ну дай тогда еще раз прикурить. – Теперь уже нормальным голосом сказала.

Я снова щелкнул «Зиппо», она затянулась, и мы стали сидеть молча. Типа, присели на лавочку и отдыхаем. Кому какое дело? Мимо прогуливались туристы. Их теперь много стало на Манежной, после того как под землей эту ерунду построили. Фонтанчики, зверушки – малышня любит.

Она вдруг тихо засмеялась:

– А ты чего все-таки отказался-то?

Я пожал плечами:

– Не знаю… За деньги как-то не так.

– И руку мою так серьезно отталкивал. – Она прыснула от смеха. – Застеснялся, что ли? Даже побледнел.

– Да нет, – сказал я. – Просто сначала не врубился, в чем дело.

– Ты правда случайно сюда сел?

– А что, здесь просто так посидеть нельзя?

Она затянулась поглубже:

– Ну, это специальное такое место.

– Да я уж понял.

– Догадливый.

Она замолчала и, щурясь от дыма, продолжала смотреть на меня.

– А может, я тебе не понравилась? Старовата, наверное, для тебя?

На вид ей было лет тридцать. Конечно, лучше бы помоложе, но и эта была ничего. Хорошая. Симпатичная, чего говорить. Возраст тут не помеха.

– Да нет, – сказал я. – Возраст тут ни при чем. Просто не могу за деньги.

– Ну, как знаешь.

Она откинулась немного назад и положила руку на спинку скамьи.

– Надо же, вот и весна пришла, – сказала она, глубоко вздохнув. – У тебя все в порядке?

– Да-да, все нормально. А как у вас?

– Чего ты тогда один тут сидишь? Посинел весь от холода.

– Так, ерунда. Просто времени много.

– У кого времени много, те в такую погоду на скамейках не сидят.

– А где они сидят?

– В разных хороших местах.

– Для таких мест бабки хорошие нужны.

Она бросила сигарету и улыбнулась:

– Ты теперь знаешь, где их достать.

– В принципе, конечно… – начал я.