Год нашей любви - стр. 29

Да. Она была единственным человеком в комнате, кто понимал.

Когда Существо ушел, Кори снова надела сумку на плечо и взяла костыли.

– Мне пора, – сказала она.

– Я провожу тебя, – тут же вызвался я.

Она повернула к дверям, и я последовал за ней, пытаясь не раскидывать встречных костылями.

– Тебе не обязательно меня провожать, – заметила она, когда мы достигли лестничной площадки. – Зачем лишних два раза ходить по ступенькам?

Боль в лодыжке заставила меня скривиться.

– А я и не собираюсь. Просто использую тебя, чтобы ускользнуть. – С великой осторожностью я спустился на первую ступеньку. – Давай, теперь ты можешь это сказать. Это был абсолютно пустой вечер.

– Думаешь? Честно говоря, он не был таким плохим, как я ожидала. Никто не наблевал на меня, и я не упала лицом в ступеньки.

Каллахан преодолела одну ступеньку, затем вторую. По сравнению со мной она была практически газелью.

– Думаю, все дело в ожиданиях, – пробурчал я, справляясь со второй ступенькой.

– Всегда все дело в ожиданиях, – тихо согласилась она.

Отправляясь на учебу в понедельник, я увидела просунутую под дверь записку. Это был сложенный кусок бумаги с надписью КАЛЛАХАН на верхней стороне. Развернув его, я прочитала:

Я не могу пойти на экономику, так как сегодня утром мне ввинчивают в колено два винта. Поделишься со мной конспектом? Умоляю. Х.

После обеда я написала ему сообщение:

Получила твою записку. Операция? Чертовски сочувствую.

Через пару часов он ответил:

Не сочувствуй. Анестезия – это круто. Тебе не обязательно навещать меня, но, если соберешься, принеси чего-нибудь поесть.

Я:

Какой еды?

Хартли:

О боже, да без разницы. Больничная еда – блевотина.

Я рассмеялась, потому что это было правдой.

Когда я заглянула в палату Хартли, первым, что увидела, было его перевязанное колено, прикрепленное к аппарату, который то сгибал, то разгибал его.

– Весело тут у тебя, – сказала я, мысленно отметив, что массивная гипсовая повязка исчезла с ноги Хартли, уступив место маленькому гипсовому сапожку на ступне.

– Веселее только в Диснейленде.

Хартли повернул голову в мою сторону и подарил мне блеклую улыбку. На нем была больничная одежда, а из капельницы что-то вливалось в вену.

Я содрогнулась от того, насколько все это было мне знакомо.

– Держись, – сказала я. – А почему тебя оперируют?

Он снова опустил голову на подушки.

– Тренер хотел, чтобы меня посмотрел его любимый ортопед. И этот ортопед сказал, что нога заживет быстрее, если в ней будут винты.

– Ну… Это ведь неплохо, да?

Он пожал плечами:

– Это хорошо для колена. Но лодыжка будет заживать с той же скоростью, что с ней ни делай. И теперь я лежу, пытаясь понять, что изменилось, кроме того, что теперь я частично человек из стали.