Год 1943 – «переломный» - стр. 34
Выяснилось также, что за все время командир корпуса всего лишь один раз побывал в одной из четырех своих дивизий, и то не по своей воле, а сопровождая нагрянувшее начальство.
Меллентин следующим образом описывал летнее наступление 4-й танковой армии: «Все старшие офицеры, в том числе и командиры корпусов, находились в боевых порядках передовых частей. Даже генерал Гот чаще бывал в передовых танковых частях, чем в своем штабе, хотя штаб армии всегда находился близко к фронту. Командиры дивизий двигались с передовыми отрядами в сопровождении бронированных подвижных средств связи, с помощью которых они управляли сложными передвижениями своих войск. Они видели, как развертывается бой, и могли быстро использовать всякий благоприятный момент. Многие офицеры 4-й танковой армии служили раньше в кавалерии и сохранили смелость и порыв, присущие кавалеристам».
Что мог противопоставить такому противнику генерал Кириченко, сочетавший характерную для многих советских первоконников безграмотность и в целом несвойственную кавалеристам осторожность?
Потому и в штабе Северной группы не имели понятия о местонахождении танковых и кавалерийских частей.
В ночь на 8 января 1942 года Сталин продиктовал очередную телеграмму для Масленникова и Тюленева: «Третий день проходит, как не даете данных о судьбе ваших танковых и кавалерийских групп. Вы оторвались от своих войск и потеряли связь с ними. Не исключено, что при таком отсутствии порядка и связи в составе Северной группы ваши подвижные части попадут в окружение у немцев. Такое положение нетерпимо. Обязываю вас восстановить связь с подвижными частями Северной группы и регулярно, два раза в день, сообщать в Генштаб о положении дел на вашем фронте». Днем Верховный еще раз напомнил: «Обратите внимание на Масленникова, который оторвался от своих частей и не руководит ими, а плавает в беспорядке».
В последующие дни Масленников несколько разобрался в вопросе местонахождения своих войск, что было несложно, поскольку 8 января они вышли к рубежу реки Кума, где четверо суток удерживались немецкими арьергардами (главные силы оставили этот рубеж сутками раньше), оказавшими «сильное сопротивление». Ни охватить фланги противника, ни выйти в тыл, ни прорвать фронт, ни предотвратить отход, несмотря на полное превосходство на земле и в воздухе, так и не удалось. На правом фланге Северной группы гвардейская кавалерия по-прежнему отставала от пехоты: «Конский состав везде был истощен настолько, что не выдерживал переходов более 20 – 25 километров в сутки... Были случаи, когда во время преследования противника на отдельных участках даже пехота обгоняла конницу».