Год 1918, Чаша гнева - стр. 45
После последних слов будущему Отцу Народов изменило его хваленое самообладание. Он уставился на меня непонимающим взглядом и спросил:
– Каких таких воплощений, товарищ Серегин?
– Самого младшего вашего брата, Сосо, мы встретили в мире Русско-Японской войны, – ответил я. – Поломав на куски военную машину микадо, мы первым делом провели рокировку на троне Российской империи, заменив беспомощного царя Николая на его брата Михаила…
– А был ли в этом смысл? – перебил меня Коба. – Ведь один царь ничуть не лучше другого царя. Все они мазаны одним помещичье-капиталистическим миром и думают только о себе, а не о нуждах простого народа.
– Вы ошибаетесь, – сказал я, – правильный монарх в своем государстве стоит над всеми сословиями, классами и стратами, а не является частью одной из них. Так, например, едва взойдя на трон, император Михаил сказал, что богатство государства определяется не по капиталам высших классов, а по благосостоянию низших, а также что крупных капиталистов он может заменить государственными чиновниками, взяв их предприятия в секвестр, а трудящийся народ ему заменить некем. После этого он взялся исполнять свою прогрессивную программу со всей возможной решительностью, да так, что оторванные головы слишком жадных буржуев, коррупционеров и мздоимцев полетели во все стороны. Вам еще тоже предстоит узнать, что такое монархический социализм и с чем его едят.
– А вот тут я с вами мог бы поспорить, ибо такие благие начинания даже самого доброго императора под давлением помещичье-капиталистической верхушки должны быстро сойти на нет, – возразил мой собеседник.
– Не стоит вам со мной спорить, – хмыкнул я, – ибо моя богоданная супруга как раз и происходит из такого мира, где еще одному императору Михаилу удалось до конца воплотить свои идеи, сломав сопротивление помещичье-буржуазной верхушки. Российская империя там существует и в двадцать первом веке, являясь самым могущественным государством мира с многочисленным и вполне благополучным населением, а от нищеты, что одолевала простой народ в начале двадцатого века, не осталось и следа. Зато вас там запомнили как Иосифа Виссарионовича Джугашвили, Великого Канцлера Российской Империи, верного соратника и единомышленника императора Михаила Великого, в интерпретации разного рода буржуазных оппозиционеров-эмигрантов Михаила Лютого. Да и в нашем прошлом вы тоже построили в Советском Союзе похожую систему, только без формального титула, который можно было бы передать по наследству.
– Вы, товарищ Серегин, очень интересно рассказываете, – не спеша произнес будущий Отец Народов. – Но давайте вернемся к Сосо. Я, кажется, вспомнил этого молодого человека, отличавшегося решимостью и юношеской бескомпромиссностью. А такие люди мне нравятся.