Год 1918, Чаша гнева - стр. 31

– Сербский народ, страдающий и разделенный – это совсем не то же самое, что белградские беспочвенные мечтатели, – парировал я. – Народ я буду защищать, а умствующих интеллигентов, не понимающих, где граница между возможным и невозможным, стану колотить палкой по голове. Иначе дело закончится плохо.

– Но народ – это же быдло, не способное ни к чему, кроме тяжелого физического труда, – отмахнулся австрийский министр иностранных дел.

– Те, что так думают, – разозлился я, – должны готовиться к повторению октябрьских событий в России. Народ – это почва, которая только кажется грязью, но на самом деле только на ней произрастают цветы и плоды, а если она вдруг исчезнет, то вы полетите в бездну – туда, где только вечный мрак и скрежет зубовный. Впрочем, сейчас не время читать вам нотации, просто запомните, что остановить распад бывшей Российской империи я могу, ибо вся ее территория, где слабее, где сильнее, пронизана ощущением национального единства, а вот в вашем государстве такого ощущения нет, и каждая нация сама за себя. Будь у вас на престоле харизматичный монарх, это стремление с моей помощью еще можно было бы спустить на тормозах, но, насколько мне известно, последний из Габсбургов в критической ситуации сложит лапки и поплывет по течению.

– Вы считаете, что сразу после завершения войны с Антантой нас ждет еще одна война, только на этот раз между частями Австро-Венгрии? – спросил Рихард фон Кюльман.

– Этого исключать нельзя, как и того, что Венгрии все же полыхнет социальный протест, который выльется в революцию по советскому типу, – ответил я. – Сейчас наша с вами цель – подписать трехсторонний мирный договор, устраивающий все стороны, и мы это сделаем. Но что произойдет после того, когда одна из стран, подписавших этот документ, даже не сменит форму правления, а попросту прекратит свое существование?

– Кажется, я вас понял, господин Серегин, и должен признать, что ваши опасения небезосновательны, – сказал статс-секретарь германского МИДа. – Но насколько я понимаю, у вас по этому вопросу уже имеется какой-то свой план.

– Скорее, это не план, а предварительные соображения, – хмыкнул я. – Во-первых, главными подписантами мирного договора должны стать Советская Россия и Германская империя, а все остальные члены Четверного союза могут присоединяться к нему через подписание дополнительных протоколов, в силу чего их исчезновение с политической карты мира не аннулирует все соглашение в целом. Во-вторых, еще один дополнительный протокол, на этот раз секретный, поделит территорию Австро-Венгрии на зоны ответственности России и Германии с того момента, как Будапешт разорвет австро-венгерскую унию, не раньше и не позже. Если мы этого не сделаем, то на территорию разрушившегося государства Габсбургов неизбежно влезет Антанта, а если распада Австро-Венгрии не случится, то это документ останется ничего не значащей бумажкой.