Год 1914-й. Пора отмщения - стр. 9
– Понятно, – сказал я, прикусив губу, а потом не удержался и спросил: – А кем был я в том, другом мире?
– Тем же, кем и сейчас – царем Болгарии Борисом Третьим, – ответил господин Серегин. – Только там смена караула в Софии произошла еще в тысяча девятьсот восьмом году, ваш папенька кувырком улетел в Кобург, а опеку над вашим семейством взяли на себя один из Старших Братьев адмирал Ларионов и его супруга, ваша дальняя родственница Виктория Великобританская. Царь из вас там получился значительно выше средних кондиций, потому-то, начиная работу над ошибками в Балканском вопросе, я и зашел сразу с вашей стороны, а не стал искать других путей. И как я вижу, Борис, это не было ошибкой. У вас есть потенциал, необходимый для того, чтобы сделать Болгарию мирной, счастливой и процветающей страной, и реализовать этот путь теперь будет главной задачей вашей жизни.
– Спасибо на добром слове, господин Серегин, – сказал я, стараясь сморгнуть непроизвольно выступившие слезы. – Я вам клянусь, что сделаю все возможное, чтобы оправдать ваши ожидания.
– Не надо клясться, Борис, – ответил Артанский князь. – Просто сделайте это. И помните, что сам Творец смотрит на вас с Небес. Теперь, после того, как вы побывали у меня в Тридесятом царстве, Он знает вас в лицо, а одно это стоит дорогого. Кстати, точно так же, по рецепту от Старших Братьев, я обратил внимание и на сербского королевича Георгия, и он тоже меня не разочаровал. История, раздутая господами из «Черной руки», оказалась насквозь ложной и смердящей как лежалый труп, о чем они все и покаялись перед лицом Господа. Надеюсь, что в дальнейшем вы станете настоящими друзьями, и также будут дружить ваши страны. Несмотря на все свои недостатки, резкий и невыдержанный характер, этот человек всегда будет говорить вам в глаза одну только правду, и никогда не станет сговариваться и злословить за вашей спиной. Это я вам гарантирую.
В ответ я только молча кивнул. И в самом деле, один друг, который всегда говорит тебе горькую правду, дороже миллиона подхалимов, не устающих произносить слова сладкой, как мед, лжи. Отец, который сейчас горит в аду, наверняка думал иначе, а потому никогда не имел настоящих друзей, и даже к нашей матери относился как к племенной кобыле, не чувствуя к ней никаких человеческих чувств. Но я-то не он, и, самое главное, я не желаю следовать его путем, ибо я – настоящий болгарский царь, неотъемлемая часть своего народа, а не австрийский офицер, временно исправляющий должность монарха у славянских дикарей.