Год 1914-й. До первого листопада - стр. 48

Тут начальник австрийского генерального штаба длинно и грязно выругался с применением обсценной лексики гвардейских казарм. Франц Фердинанд дождался, пока его гость отведет душу, и добавил:

– Кстати, информация о том, что решение о подготовке покушения на мою особу принимал, в числе прочих, сербский принц Александр, поступила как раз от господина Сергия, и, судя по поведению сербской стороны, она совершенно достоверна. Но это далеко еще не все истины. Истина вторая – о подготовке покушения на мою особу знали не только в Париже и Белграде, но и в Вене с Берлином. Как выразился господин Сергий, в прошлой жизни офицер русской военной разведки, все было исполнено в любимом французском стиле «тихо и незаметно ползет слон по посудной лавке». Террористов, швырявших в меня бомбы и стрелявших из пистолета, собрали на совещание, и не где-нибудь в Сербии, а в Тулоне – наверняка потому, что их должен был инструктировать большой чин из Второго Бюро, которому невместно покидать границы Французской республики. И в нашей, и в германской разведке есть люди, обязанные отслеживать подобные встречи, особенно если в них участвует такая одиозная фигура, как майор Танкосич. Мы особо внимательно следим за сербами (которым мало ли что может прийти в голову), а германцы – за лягушатниками. Уже потом, вспоминая события того дня, я понял, что граф Потиорек делал все возможное не для обеспечения моей безопасности, а для того, чтобы сделать из моей особы наиболее удобную мишень. Господин Сергий вскользь упомянул имя принца Монтенуово, но мне показалось, что он осведомлен о нашей вражде намного больше среднего обывателя. А теперь, мой добрый Франц, я хотел бы знать, имели ли место донесения нашей агентуры о встрече террористов в Тулоне и прочей подготовке покушения на мою особу, и если имели, то кто приказал положить их под сукно…

– Я непременно выполню вашу просьбу, экселенц! – отрубил генерал-полковник фон Хётцендорф. – Если такой факт имел место, то тот, кто это совершил, будет обвинен в соучастии в покушении на особу правящего дома и повешен за это преступление высоко и коротко.

– Не надо никого вешать, – поморщился Франц Фердинанд, – по крайней мере, пока. Просто возьми этого человека под колпак, и он приведет тебя в самую сердцевину заговора. Извини, мой добрый Франц, но, кроме тебя, мне просто не к кому обратиться. А теперь давай продолжим разговор об истинах. Истина третья – войну, задуманную французами, невозможно отменить. Даже в Германии кайзер войны не хочет, а его ближайшее окружение, строго наоборот, надеется молниеносными ударами разгромить Францию и Россию, ужасно прославившись и обогатившись. Более того, с началом боевых действий угроза моей жизни снижается до нуля, поскольку французам я буду уже не интересен, а наши венские интриганы все свои преступления предпочитают совершать чужими руками. Истина четвертая – едва начнутся боевые действия, как господин Сергий займет в войне сторону русских и сербов, что сделает нас его врагами, а его – нашим врагом. Но поскольку я ему лично симпатичен, он, пока еще ничего не началось, предложил мне выбрать два варианта способов ведения войны. В первом из них мы соблюдаем некие правила, в основном в отношении мирного невоюющего населения и военнопленных, а он, со своей стороны, ведет войну почти как обычно. Во втором же варианте, если наша армия поведет себя как англичане в Трансваале, он будет воевать не как обычно, а во всю силу, с применение всех возможностей воинствующего архангела. Серую солдатскую скотинку он истреблять не любит, поэтому весь удар в таких случаях придется на генералов, отдавших преступные приказы.